СКАЧАТЬ РАБОТУ БЕСПЛАТНО -
- МИФ КАК ПОЛИТТЕХНОЛОГИЯ
1.1. Понятие политического мифа
В обыденном представлении миф – это сказка, вымысел. Современный человек считает себя рациональным существом и ни за что не признает, что его поступки и образ мыслей могут определяться мифами. Однако, при ближайшем рассмотрении, наша рациональность оказывается всего лишь рационализацией, т.е. попыткой прикрыть рациональными доводами те мысли и поступки, которые продиктованы импульсами, исходящими из недр бессознательного. Наши представления об окружающем мире носят мифологический характер, хотя мы сами этого не осознаем. И это естественно – для человека, живущего в мифе, мифология и есть единственно возможная реальность.
Одним из первых, кто предложил использовать миф в качестве политического инструмента, был теоретик синдикализма Жорж Сорель. Он считал, что мифы должны создаваться искусственно, чтобы воодушевлять массы.
В России выдающимся теоретиком и практиком использования мифов как политического инструмента был Ленин. Он как никто другой в большевистском руководстве чувствовал великую преобразующую силу мифов. Ленин доверял своему чутью и отметал рациональные аргументы соратников. Так, Зиновьев и Каменев считали, что большевикам было выгоднее сотрудничать с другими социалистическими партиями в коалиционном правительстве. Ведь в случае вооруженного захвата власти за все придется нести ответственность им одним. Но на Ленина эти аргументы не действовали. Однако утопическая вера в преобразующую силу социалистической революции не помешала Ленину точно и прагматично рассчитать благоприятный момент для захвата власти, несмотря на все «оборонческие» доводы своих коллег.
Одним из мифов социалистической революции в России был миф о мировой революции. Однако мировой революции не последовало. Миф, который был мотором Октябрьской революции, рухнул вскоре после её победы. Главный миф, который владел Лениным, состоял в неотвратимости победф социализма над капитализмом. Ленин выразил это в формуле: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Поэтому, когда ожидания мировой революции не оправдались и пришлось заключать позорный Брестский мир, Ленин нашел новые аргументы: «Следовало сохранить то, что может быть сохранено, а международная революция откладывается на далекое будущее». Это был очередной технологический миф, который позволял решить практические задачи и сохранить реальную власть в своих руках. Вера в близкий крах мирового капитализма от этого не пострадала, и при этом удалось преодолеть кризис власти.
Ленинские методы манипуляций массовым сознанием успешно применяли и преемники вождя.Например, любопытные метаморфозы претерпела советская мифология после нападения Германии на СССР. Сталин, понимая, что революционная мифология уже не справляется с задачей мобилизации всех сил и возможностей страны, сумел скрестить революционную и русскую национальную мифологию. В своей речи на параде 7 ноября 1941 года он, подобно шаману, вещал: «Дух великого Ленина и его победоносное знамя вдохновляет нас теперь на отечественную войну так же, как 23 года назад».
Итак, мы видим, что к мифологии политики обращаются в переломные моменты истории, в годы кризисов и революций. Миф обеспечивает доступ к рычагам управления массовым сознанием в условиях дефицита властных ресурсов. Суммируя выше сказанное, перечислим преимущества мифа как политического инструмента. Миф позволяет:
- в корне переломить сложившуюся на политической арене ситуацию, резко изменить расстановку сил в свою пользу;
- перераспределить властные ресурсы, не встречая серьезного сопротивления со стороны деморализованных противников;
- получить доступ к новым рычагам власти.
Примеров переключения мифов в современной истории тоже достаточно. Так, во время выборов 1999 года Кремль сделал ставку на возрождение патриотического мифа, начав войну в Чечне. Именно обращение к мифу позволило власти выйти из, казалось бы, безнадежной ситуации. Был обновлен образ Кремля. Из «гнезда коррупционеров», пропагандируемого оппозиционными СМИ, он превратился в оплот российской государственности. Угроза «распада государства», которую педалировал Путин, позволила переключить массовое сознание с оппозиционных мифов на государственнические. Вообще события 1999-2000 годов во многом можно объяснить, только анализируя их мифологический подтекст. Так, процесс передачи власти от Елицина Путину прошел удачно благодаря тому, что был обставлен как мифологическое действо. Власть Путина стала легитимна лишь после того, как Ельцин досрочно подал в отставку. Подсознательно это читалось так: Путин сверг «отца» с престола и занял его место. Если бы Ельцин ушел со своего поста как положено, по окончании срока своих полномочий, то такой трактовки не возникло бы. Именно досрочная, вынужденная отставка обрела мифологический смысл. «Сын» сверг одряхлевшего «отца» и стал сам правителем.
Для полноты мифологической конструкции необходим был и образ матери. В данном случае был использован архетип Родины. «Родина-мать» оказалась в смертельной опасности после того, как оказалась в смертельной опасности после того, как подверглась нападению террористов (вторжение боевиков в Дагестан). «Отец» не в состоянии её защитить. За дело берётся «сын». Официальная пропаганда в эти дни умело раскрутила угрозу «распада России». А в роли «спасителя» выступил Владимир Путин. Здесь прочитывается мотив древнего средиземноморского мифа о матери сырой земле и её сыне спасителе. Этот миф имеет глубокие корни и в России.
Чтобы понять силу мифа, сделаем анализ современных политических мифов.
1.2. Современный политический миф
Не ставя перед собой задачу рассмотреть весь спектр психоаналитических трактовок политики и власти, остановимся подробно на анализе современных политических мифов как достаточно показательной области в отношениях «человек – авторитет» («масса – власть»). Нельзя не согласиться с рядом положений, касающихся психоаналитической трактовки власти, а именно, что «политическая власть - это желание массы по отношению к некой структуре (или фигуре) встать в положение ребенка, опекаемого и защищаемого», что «власть - это регрессивное отношение», что «политическая масса объединена энергетикой аутоагрессии, выплескиваемой вовне» и даже с такими оригинальными пассажами, что «политика есть форма отреагирования массой эдипального комплекса», а «политик есть фигура с гипертрофированной латентной женственностью (гомоэротизмом) и развитым материнским комплексом».
В образовании политических мифов и политических текстов существует общая методология. Здесь мы видим ту же опору на архаику, на исследование архетипических образов и попытку их эксплуатации. При изучении наиболее значительных политических партий России становится ясно, что практически во всех программных документах наличествуют элементы архаики. Поэтому изучение основных мифологических образов, используемых политическими партиями и их лидерами, дает возможность не только выявить наиболее предпочтительные для массового сознания политические партии, но и определить вероятные тенденции в развитии массового сознания общества.
Программы политических лидеров построены по классическим канонам мифологического мышления, включающим следующую структуру:
- эсхатологическое запугивание масс в программах партий и лидеров
- предъявление массам персонифицированного «образа врага» как объяснительной модели трудностей и повода для снятия ответственности
- персонифицированный «образ героя»
- использование архаической символики (трансформированные образы отца и матери, образ самости в виде образов государства, родины и т.п.)
- апелляция к прошлому как к «золотому веку».
Воспользуемся в качестве иллюстрации проведенным Н. Н. Фирсовым блестящим исследованием текстов программных документов основных политических партий России, занимающих ведущие (по состоянию на 1994 год) позиции на политической арене ("Выбор России", ЛДПР, КПРФ, АПР).
Так, например, во всех программных документах присутствуют эсхатологические фрагменты, рисующие картины разрухи, кризиса, потрясений, вплоть до апокалиптических. Особенно это заметно в программных заявлениях КПРФ и Аграрной партии, как партий активной оппозиции, стремящихся к власти: «Так называемые реформы фактически проводятся во имя обогащения коррумпированных чиновников и спекулянтов. В обществе нарастают социальное расслоение и антагонизмы. Поощряются низменные инстинкты, моральное растление молодежи, растет преступность. Происходит гниение общественной жизни. Под угрозой оказалось само существование отечественной государственности, экономической и политической независимости и целостности страны».
Рисуются образы могущественного, весьма коварного врага. При этом «образ врага также выполняет компенсаторную функцию, консолидируя общность «мы» для решения какой-либо проблемы. Ведь именно с образом врага в массовом сознании ассоциируются все несчастья и беды, нарастание дискомфортного состояния, развал обычного образа жизни, всего общества в целом».
Любопытна «коллекция» разновидностей врагов: для «Выбора России» - это некие «влиятельные силы, которые толкают на путь восстановления высокомонополизированной экономики», для ЛДПР образ врага имеет расплывчатые очертания, врагами являются практически все (от «жидомасонов» до «лжедемократов» и «агентов каких-либо разведок»), доля КПРФ - это, в первую очередь, внутренние враги, которые предали идеалы социализма и коммунизма.
Проявлением персонификации причинности как элемента архаического мышления является также «образ героя», во многом зависимый от «образа врага», но в то же время противопоставляемый ему и в той или иной степени присутствующий во всех программных документах политических партий. С этим образом связаны как эсхатологические элементы коллективного бессознательного, так и стремление массового сознания к избавлению от трудностей и лишений современной жизни, от личной ответственности, замещаемой ответственностью коллективной.
Для «Выбора России» образ героя ассоциируется прежде всего с образом «всенародно избранного президента», символизирующего демократические преобразования, возможность преодоления кризиса, для ЛДПР образ героя непосредственно связан с лидером партии Жириновским. В массовом сознании лидер ЛДПР выступает как вождь-герой, призванный спасти Россию от коммунистов и лжедемократов. Для КПРФ наиболее характерен образ героя, потерпевшего поражение от врага, подвергавшегося гонениям и вновь возродившегося, чтобы спасти Отечество.
Активно используется архаическая символика, сводящаяся в целом к образам «государства – закона» и «Родины-матери» (архетипические фигуры «отца» и «матери»).
«Выбор России» и ЛДПР в большей степени апеллируют к образу «отца-закона» в противопоставлении произволу, который, как правило, идентифицируется с образом врага. Абсолютизация закона сама по себе является проявлением архаического сознания. Истинный закон для архаики - категория тотальная и персонифицированная, в этой «мифологической реальности государственности» ни о каком разделении властей не должно быть и речи. Демократический императив разделения властей компенсируется равными правами и непреложным законом, возведенным в абсолют, «священным писанием» Конституции, символизирующей высший закон и высшую справедливость. КПРФ и АПР эксплуатируют образ матери в виде «униженной и оскорбленной Родины» и «земли-матушки», которых некому защитить перед наступающим хаосом.
Опираясь на инфантильные структуры сознания, в котором прошлое ассоциируется с «Золотым веком», все политические партии используют ориентацию на прошлое. Но, если для «Выбора России» она определяется насущной необходимостью, оправдывающей власть и борьбу за право обладать ею, то для КПРФ «золотой век» равен возврату к временам СССР и господства коммунистической идеологии.
Таким образом, подводя итоги, можно сказать, что сила эсхатологического запугивания, широта обещаний и масштаб магических последствий - вот что является ответом на запрос мифологического сознания масс и обеспечивает популярность политических лидеров.
Не ставя под сомнение и не умаляя значения мифологического сознания, мифа как компенсаторных механизмов реакции психики человека на внутреннюю и внешнюю нестабильность и попытку поддержать нормальное функционирование человека, организации массы по ее самосохранению, пытаясь уйти от односторонних интерпретаций архетипических моделей сознания и поведения как отклонения от психической нормы, как состояний, близких к состоянию психопатии, нельзя не высказать ряд опасений, связанных с искусственной актуализацией архетипического и бессознательного и попытками их использования.
Во-первых, актуализация архетипических моделей сознания обеспечивает эффект «заражения» и порождает определенный тип действий людей. Так, используемый, в частности, в политической культуре миф - миф границы, - представляющий собой специфическую императивную модель сознания и поведения, которая противополагает рациональной идее однородного и универсального политического мира дихотомическую систему межличностных ориентаций: «родная земля - чужая земля», «наши - не наши», «царство благочестия - царство зла», «справедливый политический порядок - несправедливый политический порядок» - может проявляться не только в вербализованных и рационализированных формах политических лозунгов, языковых клише, но и в реакциях, действиях, симпатиях и антипатиях людей.
Во-вторых, формирующийся в таких условиях тип политического сознания отличается неразвитостью индивидуальной самоидентификации, крайней стереотипизацией исторического опыта, ориентацией на бескомпромиссность и конфликтное разрешение возникающих проблем. Архаичность в данном случае представляется антитезой самостоятельности, о чем уже подробно писалось выше.
В-третьих, благодаря актуализации архаического, может быть порожден определенный тип коммуникаций, соответствующих архаике. Эта переоценка живучести архаических представлений приобретает сейчас характер пересмотра динамики вытеснения архаики цивилизационным процессом. Как писал А.С. Ахиезер, «длительные, по видимости нормальные отношения между этническими группами мгновенно разрушаются в моменты кризисов любого типа, так как может оказаться, что в соответствующей культуре разрешение конфликта видится именно на пути избегания, изгнания иной этнической группы. Происходит, казалось бы невероятный, возврат к оттесненным, исчезнувшим программам архаических пластов культуры:, восстанавливается архаическое представление о том, что «они» - нелюди, а значит диалог, коммуникация с ними – невозможны».
Используя политику как механизм организации массы по ее самосохранению, манипулируя архаикой и бессознательным массы, применяя типы страхов, толкающих человека в массу и предлагая массе систему «искупительных ритуалов», не следует забывать о том, во имя чего, для каких целей используются эти механизмы: не используются ли специфические особенности массы для поддержки «пожирания» ею самой себя, для унификации и деперсонализации личности в массе через усиление механизмов массообразования, не превращается ли человеческая масса в объект манипуляции вождями всех типов и мастей, ибо, как уже было продемонстрировано выше, насильственно поддерживаемый механизм инфантилизации сознания и методики работы с инфантильным сознанием масс отработаны веками человеческой истории.
Поскольку общенациональной мифологии прошлого и будущего в России сегодня нет, то и мифология настоящего тоже как таковая отсутствует. Различные политические силы ведут борьбу за свою интерпретацию действительности.
В настоящем правят бал СМИ. Они фиксируют внимание только на том, что происходит в момент трансляции. Прошлое и будущее также возможны только в настоящем, транслируемом СМИ. Идет ковровая бомбардировка сознания. Человек возможен только сейчас, в данные момент.
В результате образуются разрывы между прошлым, настоящим и будущим. Картина мира утрачивает цельность. По этой причине массовое сознание россиян представляет сегодня мешанину несовместимых убеждений, осколки различных мифов выкладываются в причудливую мозаику.
Признавать Россию слабой и второстепенной страной общественное мнение отказывается. Оно требует нового позитивного мифа, который позволил бы привести в соответствие существующее противоречие. Но такого мифа пока нет. Поэтому срабатывают защитные механизмы коллективной психики – старый миф пока уживается с новой «картиной мира».
Это миф нуждается в постоянной энергетической подпитке. Политическое руководство страны периодически подбрасывает «дрова в топку», делая жесткие заявления по вопросам международной политики, играя военными мускулами, пропагандируя укрепление государства и т.д.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В заключении хотелось бы констатировать, что в отсутствие новых созидательных мифов старые делают свою разрушительную работу. В массовом сознании всё ещё присутствуют остатки советских мифов. Например, в некоторых слоях общества популярно представление о Путине как о «Сталине сегодня». Люди многое ему прощают, поскольку «понимают», что Путину нужно время для того, чтобы разделаться с «врагами народа».
Старые мифы довлеют не только над массовым сознанием. Ими охвачены и элиты. Это ведёт к очень серьёзным последствиям, поскольку именно элиты распоряжаются ресурсами страны, принимая политические и экономические решения, управляя обществом и т.д.
Мифологизированность элит, искаженное восприятие действительности ведёт к серьезным политическим просчетам, принятию ошибочных решений. Зазор между мифом и реальностью иногда достигает просто чудовищных размеров, что приводит к глубоким провалам в экономической, социальной, информационной политике, ставит под вопрос саму возможность осуществления реформ в России. Существующая в России политическая система держится благодаря высокому рейтингу Путина. А рейтинг Путина следует рассматривать как своего рода договор между властью и обществом. Путин выступает как от имени государства, так и от имени общества. Его функция сохранять баланс интересов между ними.
Однако это очень хрупкая система. Стоит нарушить существующий баланс в чью-либо пользу, и «договор» будет немедленно расторгнут. Вся политическая конструкция в одночасье рухнет. Как после этого станут развиваться события в стране, можно только догадываться.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Барт Р. Мифологии. – М., 1996.
2. Горянин А. Мифы о России и дух нации. – М.: Пресс, 2002.
3. Карпухин О., Макаревич Э. Формирование масс. – М.: Прогресс, 2001.
4. Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. – М.: «Аспект- пресс», 1999.
5. Соловьев А.И. Политическая теория. Политические технологии. – М.: Аспект- пресс, 2001.
6. Цуладзе А. Политическая мифология. – М.: Эксмо, 2003.
| 
