СКАЧАТЬ РАБОТУ БЕСПЛАТНО -
1. Истоки развития семейной терапии в отечественной и зарубежной психологии
Учение о «семейной диагностике» и «семейном лечении» различных психических состояний возникло в последней четверти XIX в., которое в настоящее время стало чрезвычайно важным разделом психотерапии и психиатрии.
В России еще в 1817 г. Ф. И. Уден указал на роль неправильного, изнеживающего воспитания в формировании у детей истерических черт характера. Следует подчеркнуть, что Ф.И. Уден вообще был одним из первых, кто обратил внимание на такой аспект семейной жизни, как отношение родителей к ребенку и влияние его на формирование психики [6].
За рубежом интенсивные исследования по этой теме проводятся в США, ФРГ, Великобритании, Франции, Польше и во многих других странах.
Подлинным основоположником семейной психотерапии в России и одним из первых в мире был И.В. Маляревский. В 1882 г. в Санкт-Петербурге им было основано «Врачебно-воспитательное заведение» для психически больных детей и подростков, персонал и администрация которого уделяли большое внимание диагностике взаимоотношений в семьях психически больных и роли неправильного воспитания в формировании различных проявлений душевной болезни. С родственниками больных проводились сеансы «семейного воспитания» (И. В. Маляревский, 1886) - прообраз современной семейной психотерапии [8].
Начиная с первой четверти ХХ в. психиатрами, клиническими психологами, социальными психологами и социологами проводились систематические исследования семьи, охватывающие не только процесс воспитания, но и многие другие аспекты ее функционирования: взаимоотношения поколений в структуре одной семьи, лидерство отдельных ее членов, взаимоотношения между родителями, наличие конфликтов и способы их разрешения, коммуникация семьи с окружающей социальной средой, культурные и духовные ценности семьи, ее материальный статус.
Потребность населения в семейной психотерапии ¬во всех странах мира возростала, особенно начиная с середины 40-х гг. ХХ в. - после завершения Второй мировой войны (Дж.Р. Спигл, Н. Бейл), а в СССР - в 70-е гг. и после 1990 г. (В.К. Мягер, Э.Г. Эйдемиллер ).
Исследования семей в современной психотерапии и психиатрии проводятся в двух направлениях. Одно из них - «психогенетическое», в его основе - утверждение, что особенности семейной жизни пациентов играют определенную роль в формировании тех или иных личностных аномалий и клинических проявлений психозов. В зарубежной психотерапии этой точки зрения придерживаются в основном те ученые, которые занимаются психоаналитическими и психодинамическими исследованиями. До последнего времени они игнорировали роль биологических факторов в патогенезе психических расстройств, что является существенным недостатком этого направления.
В отечественной психотерапии и психиатрии формирование психопатий и неврозов традиционно рассматривалось с позиций динамики и единства социальных и биологических факторов (П.Б. Ганнушкин, Е.К. Краснушкин, Г.Е. Сухарева и многие другие).
Другое направление - «клинико-генетическое» - предполагало исследование личностных особенностей самих больных (пробандов), их родственников и особенностей психозов у родственников, включая родителей (Л.Н. Видманова, А.Г. Галачьян, В. Медоу, Х. Хоффман, В.Н. Шендерова) [16].
В последнее время появляется все больше исследований, в которых анализируются как данные генетических исследований, так и особенности внутрисемейных отношений - психическое заболевание понимается как результат сложных взаимодействий конституциональной предрасположенности, например, к шизофреническим реакциям и к действиям факторов среды, которые выявляют эти реакции (И.О. Аланен и др. ).
В научной литературе нет четкого определения того, кто же стал основоположником семейной терапии. Так, например, Ф.И. Уден еще в 1817 г. в России сделал вывод о том, что отношения родителей к ребенку влияют на формирование психики.
Мнения исследователей о том, кто был основоположником семейной психотерапии, существенно расходятся. Одни называют имя Зигмунда Фрейда, ссылаясь на то, что основной на психоаналитическом конгрессе в Нионе в 1936 г. была тема «Семейные неврозы и невротическая семья». Другие считают, что семейная психотерапия развилась из групповой психотерапии в качестве альтернативы психоанализу.
З. Фрейд, который, однако, занимал противоречивую позицию относительно роли внешних, в частности семейных, воздействий в развитии психических нарушений: с одной стороны, главенствующими факторами в формировании картины психической болезни он считал интрапсихические процессы, с другой - неоднократно подчеркивал, что, например, предрасположенность к неврозу лежит «у дверей окружения» - будь то рамки семьи, среда или принадлежность к определенному культурному слою.
По мнению Майкла Николса,¬ автора одного из наиболее популярных в США руководств по семейной психотерапии, фактически первым в США семейным психотерапевтом является Джон Белл (1961- 1962 гг.). Он основал свою практику на принципах групповой психотерапии, стремясь на сеансах семейной психотерапии стимулировать открытую дискуссию с целью разрешения различных проблем. Он старался помочь молчаливым членам семьи, часто задавая им вопрос: «Почему вы молчите?» В начале своего пути Д. Белл считал семейную психотерапию многоэтапным процессом, содержание этапов которого сходно с содержанием этапов групповой психотерапии. В дальнейшем он стал менее директивным и обращал больше внимания на динамику конкретной семьи, а не на динамику «теоретической группы». Первые 15 лет своей работы Д. Белл воздерживался от публикаций, в результате чего «пионерами в области семейной психотерапии стали другие» [9].
В настоящее время история семейной психотерапии – это история развития целого ряда направлений, основные из которых будут рассмотрены нами ниже.
2. Основные школы семейной психотерапии
Одной из самых крупных и известных школ семейной терапии является школа Пало Альто.
Дон Джексон - один из лидеров этой школы - ввел понятие «семейного гомеостаза». Согласно Д. Джексону, «семейная стабильность», обеспечивающая «серимый гомеостаз», является динамическим понятием, а жизнь семьи - это «стабильность в изменяемости». Д. Джексон понимал симптоматическое поведение детей как неудачную попытку восстановления «семейного статус-кво»; постоянные ссоры родителей приводят к нарушениям поведения детей, появление у ребенка симптоматического поведения отвлекает родителей от ссор и заставляет больше внимания уделять ребенку - «носителю симптома». В дальнейшем в англо-американской литературе закрепились термины для обозначения больного члена семьи - «идентифицированный пациент» (IP) - т. е. тот, которого члены семьи считают больным или «носителем симптома» [17].
Другая идея, которую развивал Д. Джексон, - это существование преобладающих в семьях паттернов поведения. Он отказался от основополагающих понятий психоанализа - проекции,¬ регресса, индивидуальных мотивов для объяснения поведения человека в семье и ввел понятие «семейные правила», описав три их типа [6]:
1) открытые нормы - налажен открытый обмен информацией о том, кто и что делает в семье;
2) ценности - члены семьи открыто признают, что важно для них, а что - нет;
3) гомеостатические механизмы - их определяют как правила и ценности и претворяют в жизнь.
Д. Джексон пришел к мысли, что дисфункция семьи связана с недостатком правил, обусловливающих изменения.
Д. Джексон не соглашался с концепцией, которую разделяли многие семейные психотерапевты, что семейные взаимоотношения возникают в результате распределения и принятия ролей. Он считал, что ведущим фактором, обусловливающим характер взаимоотношений в семье, является процесс переговоров,¬ согласований, борьбы, в результате которых определяется способ координации усилий. Семейные правила могут быть явными и закрытыми. Если они закрытые, то задача психотерапевта - помочь членам семьи осознать, а затем изменить их.
Д. Джексон первым описал симметричные и комплементарные (дополняющие) взаимоотношения в семьях. Симметричные отношения основаны на равенстве и сходстве в понимании и решении семейных проблем - оба родителя воспитывают детей, оба занимаются домашним хозяйством, оба строят служебную карьеру. Комплементарные отношения строятся на принципе противоположности и взаимного дополнения. Например, он - лидер, она - ведомая; он - логичен, она - эмоциональна; он - слабый, она - сильная и т. д. По мнению Майкла Николса, одним из недостатков концепции Джексона было то, что в центре внимания его исследований находились диадные отношения в семье, а не отношения в треугольнике.
Другая видная фигура в школе Пало Алто - Джей Хейли, автор метода психотерапии, который получил название «проблеморешающей терапии» («problem-solving therapy»). Джей Хейли многое заимствовал у Милтона Эриксона. В отличие от Джексона, предполагавшего, что семьи стремятся¬ к сохранению гомеостаза, ¬Дж. Хейли сделал вывод о том, что в семье отношения определяются исходом борьбы за контроль супругов над другими членами семьи. Одним из способов контролирования поведения других является симптом. Дж. Хейли в качестве одной из главных задач психотерапии видел предоставление людям другие способов воздействия. Например, навязчивое мытье рук у жены может быть способом протеста против деспотизма мужа [14].
Дж. Хейли считал, что если на сессии собираются все члены семьи, лечебный эффект семейной психотерапии значительно возрастает. Дж. Хейли разработал директивный подход в семейной терапии. Членам семьи-клиентам он давал различные задания (директивы), выполнение которых обеспечивало равенство, каждый член семьи имел право что-то сделать или высказать свое мнение. Психотерапевтом даются задания, как во время сеанса, так и на дом. Их целью является:
- изменение поведения членов семьи;
- поиск дополнительных стимулов для построения отношений психотерапевта с членами семьи;
- изучение при выполнении заданий, реакции членов семьи;
- осуществить поддержку членов семьи.
Другая крупная фигура в школе Пало Алто - Мюррей Боуэн, который по праву считается одним из основоположников семейной психотерапии в США. Когда он пригласил на сессию всех членов семьи, то был поражен их эмоциональной вовлеченностью, преобладанием эмоциональных реакций над логическими доводами, неспособностью отделиться от конфликта. Такое¬ явление М. Боуэн назвал «недифференцированной эго-маской» [17].
К 1964 г. он разработал свой метод семейной психотерапии, который включал в себя четыре принципа:
1. Определение и прояснение отношений. Каждому из супругов предлагается обращаться прямо к психотерапевту, который выступает в роли транслятора. Такая позиция психотерапевта позволяет ему контролировать аффективную сторону общения, поддерживать спокойствие и быть объективным. Обычно к супругу, который молчит на сессии, никто не обращается, и вследствие этого он менее эмоционально реагирует и хуже понимает, что происходит. Психотерапевт приглашает участников сессии сосредоточиться на своих мыслях, а не на чувствах. После того как супруги достигнут прогресса в рациональном взаимопонимании, психотерапевт пригласит их обсудить свои переживания и чувства.
2. «Невовлечение в треугольник» («keeping self detriangled»). М. Боуэн рекомендовал психотерапевтам не вовлекаться эмоционально в конфликты, сосредоточивать свое внимание на процессе отношений, а не на содержании.
3. Обучение супругов эффективному эмоциональному общению. Принимающий, нейтральный и спокойный семейный психотерапевт создает такую атмосферу, в которой члены семьи перестают бояться, что он вступит в сговор с кем-то одним из них против других. С этого момента психотерапевт позволяет себе привлекать внимание членов семьи к эмоциональной стороне отношений: «Вы ревнуете?.. Вы очень раздражены... Вот, вы улыбнулись».
4. «Занятие Я-позиции». Психотерапевт приветствует в членах семьи их самоуважение и то, что они в присутствии психотерапевта не забывают о себе и определяют свои отношения друг к другу. Благодаря этому члены семьи преодолевают «недифференцированность Я» в собственных дисфункциональных семьях.
М. Боуэн работал и с отдельными членами семьи, не преувеличивая роли собственно семейной психотерапии.
В 1956 г. группа ученых из Пало Алто - Д. Джексон, Г, Бейтсон, Д. Хейли и Д. Викланд - опубликовали работу «По направлению к теории шизофрении», которая была посвящена¬ концепции «двойной связи». Это было самое значительное из того, что сделали Г. Бейтсон и его коллеги. Исходное ее положение заключалось в том, что психотическое поведение пациента может быть не только и не столько следствием мозговой дисфункции, сколько результатом освоения способов общения с реальностью на основе искаженной коммуникации [16].
«Двойная связь» - вид искаженной коммуникации, когда индивид получает два противоречивых послания, причем ему трудно вскрыть их противоречивость, и реакция индивида предопределена.
Условия возникновения «двойной связи»:
1) индивид находится в ситуации значимых отношений, например в системе «мать-ребенок»;
2) индивид вынужден реагировать;
3) индивид получает от значимого лица два взаимосвязанных, но противоречивых послания на разных уровнях;
4) полученные послания трудно обнаружить или прокомментировать.
Характеристики «двойной связи»:
1) «Двойная связь» может возникнуть, если есть двое или больше лиц, связанных значимыми отношениями.
2) «Двойная связь» носит повторяющийся характер.
3) «Двойная связь» начинается¬ с первичного негативного суждения типа «не делай этого, а то я тебя накажу».
4) Второе суждение конфликтует с первым, но на более абстрактном уровне. Оно тоже подкреплено наказанием или угрозой наказания; очень часто второе суждение является невербальным.
5) Имеется и третье негативное суждение, которое запрещает покинуть поле и требует ответа. Без этого существенного фактора жертва не чувствует себя связанной.
Т. Лидз ввел два понятия: «супружеский раскол» («marital schizm») и «супружеское смещение» («marital skew»).
«Супружеский раскол» - это хроническая неспособность супругов приспособиться друг к другу, достигнуть ролевого соответствия. Значительно¬ позже похожую ситуацию в семьях больных неврозами описала ленинградский психолог и психотерапевт Т.М. Мишина под названием «стиль супружеских отношений – «изоляция»» [8].
«Супружеское смещение» связано с тем, что один супруг занимает зависимую, подчиненную позицию, а другой, лидирующий в паре, имеет серьезную психическую патологию.
Еще одним направлением, оказавшим большое влияние на развитие семейной терапии, стала психоаналитическая (психодинамическая) семейная психотерапия.
Натан Аккерман (1958) - крупная фигура в психоаналитической семейной психотерапии - одним из первых стал применять бригадный подход в работе с семьями: сам Н. Аккерман работал с ребенком, а социальный работник - с матерью. Н. Аккерман понимал, в отличие от 3. Фрейда, что семья меняется вследствие ее многочисленных связей с внесемейным окружением [1].
Теория объектных отношений признается в качестве одной из основных теорий, связавших между собой психоанализ и семейную психотерапию. Специалисты-психоаналитики, занявшись семейной психотерапией, перенесли внимание с инстинктов на младенческую зависимость, объектные отношения и неполное развитие Эго. Эти проблемы стали признаваться более важными, чем проблемы Эдипова комплекса и вытесненные инстинкты. Страх объектных отношений, который может появиться в раннем детстве, стал считаться глубинной причиной возникновения психического заболевания. Проблемы первых месяцев жизни, когда только начинаются отношения родителей с детьми, - и особенно проблема нарушения восприятия - лежат в основе психопатологии.
Цели психоаналитической семейной психотерапии - изменить ¬ личности участников психотерапии таким образом, чтобы они были в состоянии взаимодействовать как целостные здоровые личности на базе нынешней реальности, а не на базе неосознаваемых образов прошлого, т.е. научиться различать паттерны эмоционально-поведенческого реагирования, обслуживающие потребности членов семьи в ситуации «здесь-и-теперь» от паттернов, возникших в глубоком детстве [17].
В психоаналитической семейной психотерапии часто используются техники классического психоанализа: интерпретации, метод свободных ассоциаций, переработка опыта и другие. Кроме них к работе с семьями подключались и другие, не психоаналитические техники, например техники улучшения коммуникативных способностей.
Натан Аккерман рекомендовал, чтобы на первую сессию приходили все члены семьи, а затем предстояло встречаться с каждым по отдельности. В настоящее время считается, что допустима любая комбинация - работа со всеми членами семьи, работа с членами семьи по отдельности, работа с супружеской парой и т.д. [1].
Несмотря на сходство многих техник, применяемых в психоанализе и семейной психоаналитической психотерапии, выделяют и различия:
1. Психоаналитически-ориентированные психотерапевты менее директивны, чем представители других школ. Психотерапевты школы стратегической семейной психотерапии склонны задавать направленные вопросы о поступках, связанных с симптомами. Представители школы семейной структурной психотерапии побуждают членов семьи вступать в расширенные диалоги. Психоаналитически-ориентированные психотерапевты предпочитают просто слушать.
2. Наличие различий между интерпретацией и манипуляцией. Интерпретация содержит контекстуальное восстановление разрозненных высказываний пациента с целью соприкосновения его с сущностью переживаний. Манипуляция является для психотерапевта способом подтолкнуть пациента в неизвестном ему (но известном психотерапевту) направлении. Многие психоаналитики считают, что интерпретация является в чистом виде техникой психоанализа, а то, чем пользуются директивные семейные психотерапевты системного направления, является манипуляцией.
Данных об эффективности семейной психоаналитической психотерапии практически нет, т. к. приверженцы этой школы возражают против того, что результаты могут быть измерены, - они опираются на эмпирические стандарты.
Экспериенциальная семейная терапия – это еще одна ветвь семейной терапии, которая возникла в 1960-х гг.; подобно индивидуальной гуманистической терапии, она фокусируется на непосредственных переживаниях «здесь и сейчас». Качество актуальных переживаний представляло собой как критерий психического здоровья, так и фокус терапевтического вмешательства. Экспериенциальные терапевты полагают, что эмоциональное выражение есть средство и передачи опыта, и реализации личности и семьи. Приоритет выражения эмоций в этой школе показывает, что тут единицей терапевтического воздействия является индивидуальный пациент, тем не менее, его переживания предполагают участие других людей [9].
Лидерами экспериенциальной семейной терапии являются Карл Витакер и Вирджиния Сатир. К. Витакер утверждал, что самореализация зависит от сплоченности семьи, а В. Сатир подчеркивала значение нормальной коммуникации с другими членами семьи, но они оба исходили из концепции роста личности. Более того, хотя они и говорили о семейной системе, ранняя экспериенциальная модель семьи больше напоминала демократическую группу, нежели систему со структурой и иерархией. Кроме того, они подчеркивали гибкость и свободу в отношении семейных ролей и распределения власти. Терапия обычно строилась так, чтобы помочь отдельным членам семьи найти для себя реализующие роли, забота о потребностях семьи в целом в этом подходе была выражена слабо. При этом предполагалось, что потребности семьи автоматически удовлетворяются при личностном росте ее членов. Вообще, экспериенциальные терапевты описывают семью как место для общих переживаний. Функциональная семья поддерживает и поощряет самые разнообразные переживания; дисфункциональная семья сопротивляется их осознанию и притупляет реакции [3].
С экспериенциальной точки зрения, корень семейных проблем - отрицание импульсов и подавление чувств. Дисфункциональные семьи застревают на самозащите и избегании. Они ищут безопасности, а не удовлетворения. Такие семьи функционируют механически. Они выдвигают много жалоб, но их главная проблема заключается в том, что они подавляют эмоции и желания.
Экспериенциальных терапевтов можно разделить на две группы на основе применяемых техник. Одни для стимуляции эмоций обращаются к высокоструктурированным упражнениям, таким как семейная скульптура и хореография; другие, подобно Карлу Витакеру, полагаются на спонтанность, просто оставаясь собой. В основе обеих стратегий лежит убеждение в том, что терапия должна быть интенсивным переживанием «здесь и сейчас». Из-за своего интереса к актуальным мыслям и чувствам большинство клиницистов избегают исторической и формальной оценок. Суть, по-видимому, в том, что объективная дистанция, необходимая для формальной оценки, отдаляет терапевта от тесного эмоционального взаимодействия с семьями; более того, поскольку диагноз унижает, научная терминология может выражать враждебные чувства, скрытые под маской «объективности» [3,4.
В семейной системной психотерапии семья рассматривается как целостная семейная структура, которая, как и все живые системы, стремится как к эволюции, так и к сохранению сложившихся связей между элементами. Семья как живая система обменивается энергией и информацией с внешней средой [7].
В такой системе колебания (как внутренние, так и внешние) помогают обрести новый уровень дифференцированности и сложности, сопровождаясь обычно реакцией, которая возвращает в устойчивое состояние всю систему. Кризисное состояние может наступить, когда колебания усиливаются. Трансформация в результате кризиса приводит систему на новый уровень функционирования. В связи с этим задача психотерапевта - присоединиться к семье, уловить ее колебания, затем усилить их совместно с семьей для того, чтобы дать импульс к изменениям и вызвать с терапевтической целью фрустрацию.
Сегодня системное направление считается одним из наиболее широко представленных, перспективных, терапевтически эффективных и экономически целесообразных направлений семейной психотерапии.
Крупнейшие представители семейной системной психотерапии - Мара Сельвини-Палаццоли, Луиджи Босколо, Джан-Франко Чеккин, Джей Хейли, Клу Маданес, Сальвадор Минухин, Хана Вайнер, Аллан Куклин, Джил-Горел Варне и др.
М. Сельвини-Палаццоли ввела бригадный метод в работе с семьями: с семьей работают несколько разнополых психотерапевтов, в то время как другие наблюдают за их работой из-за односторонне-прозрачного¬ зеркала.
Частота сессий - 1 в месяц, а продолжительность работы с семьей - до 10 сессий. Участие на всех сессиях всех членов семьи, которые живут под одной крышей является единицей психотерапии [10].
Перед каждой сессией котерапевты и супервизоры собираются вместе, чтобы прочитать истории болезни и обсудить содержание предыдущей встречи. Сессия начинается с того, что семья обсуждает собственные проблемы. Это помогает котерапевтам наблюдать за тем, каков стиль взаимоотношений в семье. В определенный момент котерапевты уходят, чтобы обсудить то, что происходит на сессии, вместе с супервизорами, потом возвращаются и комментируют то, что было ранее, а затем ставят перед семьей задачу, которая и является парадоксальным предписанием. Семья уходит, а психотерапевты собираются для постсессионной дискуссии. Подход М. Сельвини-Палаццоли не просто краток, но и внезапен. Она стремится вызвать изменения в семье внезапным решающим движением. Такие решающие удары больше похожи на хирургию, нежели на медикаментозную терапию.
М. Сельвини-Палаццоли сформулировала четыре принципа построения интервью [10]:
1. Выдвижение гипотез. Психотерапевтам следует хорошо подумать перед каждой сессией, выдвинуть ряд гипотез предстоящих терапевтических вмешательств.¬ Начав сессию без обсуждения гипотез, они будут похожи на охотников за информацией о жизни семьи, а так работать с одним пациентом означает очень медленно продвигаться к решению его проблемы, но так работать с семьями - просто смертельно опасно.
2. Циркулярность. Речь идет о взаимоотношениях и взаимодействиях в семье, а не об особенностях индивидов, поэтому семейный психотерапевт расспрашивает о характере их взаимоотношений, а не о чувствах каждого. Обычно каждого члена семьи просят описать и прокомментировать отношения в семейной диаде, исходя из предположения, что третье лицо может дать более эффективное описание. Кроме того, такое описание выявляет динамику триады.
3. Нейтральность. Соблюдение этого принципа позволяет психотерапевтам принимать как семью в целом, так и всех ее членов такими, какие они¬ есть. Вне зависимости от того, что чувствуют члены психотерапевтической бригады, они создают сбалансированную поддержку всем членам семьи.
4. Позитивная коннотация. Симптомы играют роль механизма адаптации, поэтому они описываются благожелательно. Психотерапевт понимает, что странное, откровенно симптоматичное поведение кого-то в семье и искаженные коммуникации представляют собой попытку сохранить сплоченность семейной группы. С. Минухин называл симптом «квазиклеем», скрепляющим семью [7].
Парадоксальное задание (позже его место в работе М. Сельвини-Палаццоли займет «инвариантное предписание») является главной техникой семейной стратегической психотерапий. Оно разрабатывается очень тщательно и преследует цель вовлечь в его исполнение всех членов семьи. Некоторые задания имеют форму ритуалов, которые вовлекают всю семью ¬в серию действий, противоречащих сложившимся ригидным правилам и мифам.
В рамках системного подхода выделяют семейную коммуникативную психотерапию, которая выросла из школы Пало Алто. Ведущие фигуры - Г. Бейтсон, Д. Хейли, Д. Джексон и П. Вацлавик. Цель семейной коммуникативной психотерапии сформулировал¬ П. Вацлавик: «Сознательные действия с целью изменить плохо функционирующие образцы интеракций». Так как интеракции - синоним коммуникаций, это означает, что в процессе психотерапии будут изменены способы коммуникации [17].
Психотерапия начинается с оценки ситуации, для чего используется структурированное интервью, разработанное П. Вацлавиком в 1966 г. Семье дается пять заданий:
1) обсудите и скажите, какая семейная проблема - самая важная;
2) обсудите план поездки¬ за город всей семьей;
3) пусть родители расскажут, как они встретились;
4) обсудите содержание поговорок на семейную тему;
5) проведите инвентаризацию недостатков друг друга и обвинений.
В то время как семья работает над выполнением этих заданий, психотерапевт наблюдает за ней из-за односторонне-прозрачного зеркала и изучает образцы коммуникаций в семье, способы принятия решений, как формируется роль «козла отпущения» и т. д.
Основные группы ¬техник семейной коммуникативной психотерапии:
1) обучение членов семьи правилам ясной коммуникации;
2) анализ и интерпретация способов коммуникации в семье;
3) манипулирование коммуникацией в семье с помощью разных приемов или правил: необходимость говорить в 1-м лице и от себя лично; разделение фактов и субъективных переживаний; необходимо пользоваться общением «Я - Ты», как это принято в гештальт-терапии. Такое общение обеспечивает большую ответственность за характер взаимоотношений.
В заключение можно сказать, что семейная коммуникативная психотерапия, начав с того, что выбрала своим объектом семьи больных шизофренией, не смогла показать себя высокоэффективным¬ методом психотерапии, хотя и применяется многими психотерапевтами во всем мире.
Метод стратегической семейной психотерапии ориентирован на решение проблем, поэтому другие его названия - «короткая психотерапия», «проблеморешающая», «системная». Наиболее крупные представители стратегической семейной психотерапии - Джей Хейли, Клу Маданес, Карл Витикер и др. - в своей работе развивали опыт Грегори Бейтсона и Милтона Эриксона [18].
В своей работе психотерапевты этого направления не концентрируются на личностных особенностях членов семей, не ставят своей целью достижение клиентом или семьей инсайта (внезапного озарения или постепенного постижения тех аспектов собственного опыта, которые оставались неосознанными). Теоретические предпосылки стратегической семейной психотерапии - общая теория систем и кибернетика. Термин «стратегический» принадлежит Джею Хейли, который на сеансах психотерапии брал на себя ответственность за создание стратегии решения проблемы клиента или семьи. Дж. Хейли и его сторонники в своей работе ставят ясные цели, включая снятие симптомов [14]. ¬
К 1970 г. стратегическая психотерапия стала настолько популярной, что произошло разделение всех семейных психотерапевтов на стратегических и нестратегических. Аналитически ориентированные психотерапевты обвиняли стратегических психотерапевтов в том, что они - холодные манипуляторы, что они уделяют слишком много внимания силе и техническим приемам. Стратегические семейные психотерапевты отвечали, что их критики не умеют мыслить системно, не понимают круговой причинности, лежащей в основе нервно-психического заболевания.
Милтон Эриксон - родоначальник методов системной и стратегической психотерапии - разрабатывал специфический подход и многообразные стратегии вмешательства в зависимости от того, с какой именно проблемой он имел дело. М. Эриксон верил в то, что все проблемы и уникальны, и универсальны и могут быть решены многими способами. По его мнению, пациенты склонны воспринимать свои проблемы как ловушку, из которой возможен лишь один выход, неизвестный им, а на самом деле у них есть широкий набор альтернатив. Он энергично вмешивался, чтобы нейтрализовать симптомы и чтобы побудить пациента вести себя новым, более адаптивным путем. В отличие от большинства¬ психотерапевтов, считающих, что ответственность за успех психотерапии лежит на пациенте, Эриксон считал, что он полностью отвечает за результат лечения.
Для его практики характерны два подхода, которые оказали большое влияние на других стратегических психотерапевтов [18]:
1) ¬использование косвенных методов воздействия;
2) принятие всего, что предлагает клиент.
Суть стратегического подхода - разработка стратегии для решения проблем, так как изменения в семье важнее, нежели понимание причин нарушений.
В концептуальном отношении теория стратегической психотерапии значительно проще тех теорий, которые разрабатывают ученые. Индивидуальные проблемы стратегическими психотерапевтами рассматриваются как манифестация семейных. Самое важное в психотерапии - менять правила, привычки, решения и т. д. По мнению стратегических психотерапевтов, даже небольшие изменения способны обеспечить решение проблемы. Стратегическое вмешательство достаточно интенсивно и кратковременно. Психотерапевт атакует какое-то звено семейной системы, ответственное за формирование симптома, используя циркулярную модель причинности.
Стратегические психотерапевты в меньшей степени, чем психоаналитики, занимаются изучением этиологии проблемы: они -исследуют факторы, обеспечивающие ее устойчивость, которая поддерживается существующим взаимодействием в семье, и поэтому стремятся выявить и изменить «проблемно-поддерживающее поведение». Оно может быть описано по-разному, в зависимости от того, сколько людей психотерапевт считает участвующими в поведенческих актах, поддерживающих проблему. Наиболее важны для поддержания проблемы триадные последовательности, описанные Мюрреем Боуэном (1966), Геральдом Заком (1971), Сальвадором Минухиным (1974) и Линн Хоффман (1981).
В истории развития семейной терапии также можно выделить и другие подходы.
Так, например, начиная с 70-80-х годов прошлого века, начинает развиваться направление семейной психотерапии конструктов. Разработка концепции этого направления принадлежит Дж. Келли, а известными терапевтами этой школы стали Р.А. Нимейер, Фэй Франселла и Пегги Дальтон. Цель теории личностного конструкта - объяснить, каким образом люди интерпретируют и прогнозируют свой жизненный опыт с точки зрения сходства и различий воспринимаемых объектов. Личностные конструкты могут быть оценены по нескольким параметрам: диапазон применимости; фокус применимости; проницаемость – непроницаемость [6].
Семейная психотерапия конструктов направлена на восстановление системы конструктов у членов семьи для восстановления их прогностической эффективности.
В своей практике Д. Келли разработал собственную психотерапевтическую процедуру, которую назвал «терапия фиксированной роли». Психотерапия начинается с составления клиентом характеристики на себя самого, написанной в 3-м лице. Кроме техники «характеристики», используются техники «подъем по лестнице» («laddering») и «складывание пирамиды» («pyramiding»). «Подъем по лестнице» позволяет клиенту (клиентам) изучить иерархию конструктов. Если клиент предпочитает пользоваться подчиняющими конструктами, то психотерапевт его спрашивает: «Почему? Чем лучше для вас играть подчиняющие роли?» Обсуждение конструктов с помощью вопросов, начинающихся¬ со слова «почему?», похоже на своеобразный подъем вверх по лестнице.
«Складывание пирамиды» - эта техника очень похожа на «подъем по лестнице», но психотерапевт вместо вопросов «почему?» задает вопросы «как?», «что за люди вам подчиняются?», «как вы узнаете, что человек подчиняется?».
На основе работ Б. Ф. Скиннера, А. Бандуры, Д. Роттера и Д. Келли появилось и направление семейной поведенческой психотерапии. Поведенческие психотерапевты не интересуются историей семьи, их больше интересует анализ последовательности поступков. Поэтому ответить на вопрос, что такое нормальное или искаженное развитие семьи, в парадигме поведенческой психотерапии очень трудно. При таком подходе «хорошие семейные отношения» - это такие, при которых происходит обмен приятным поведением, неприятное поведение представлено минимально. Азрин, Настер и Джонс (1973) перечислили ряд причин, обусловливающих супружеские дисгармонии [13]:
1) супруги получают в браке мало подкреплений;
2) в браке удовлетворяется слишком мало потребностей;
3) подкрепление в браке не приносит удовлетворения;
4) новое поведение не получает подкрепления;
5) один из супругов дает большее подкрепление, нежели получает;
6) внебрачные источники удовольствия конкурируют с брачными;
7) информация о потенциальных источниках удовольствия неадекватна;
8) адверсивный контроль преобладает над позитивным подкреплением. Адверсивный контроль чаще всего проявляется руганью или молчанием и является неудачной попыткой добиться сплочения в дисфункциональных семьях.
Поведенческий тренинг родителей является одной из наиболее часто применяемых техник.
Итак, истоки семейной терапии лежат в области знаний, сформированных в рамках психоаналитической, поведенческой, экзистенциальной и другими видами психотерапий.
Большинство школ, проанализированных нами в нашей работе, начали свою работу в 70-80-х гг. прошлого века, что говорит о начальном пути развития семейной терапии как направления психотерапевтической работы. Несмотря на различия в теории и методологии семейной терапии в разных подходах все из них имеют, прежде всего, один субъект терапии, в качестве которого выступает семья, со всеми ее членами.
В настоящее время происходит развитие и новых направлений семейной терапии (например, нарративная терапия, семейные расстановки Б. Хеллингера в системной психотерапии и др.).
Заключение
Итак, обобщая все рассмотренные в данной работе подходы к семейной терапии, исторически сложившиеся в период с 1950 по 1980 гг. XX века, мы можем сделать следующие выводы.
Каждый из рассмотренных нами подходов имеет свою специфику, как в теории, так и в методологии работы с семьями. Однако самой главной целью для всех видов семейной терапии является мобилизация собственных ресурсов семьи, стимулирование в процессе работы так называемого «психологического позитивного потенциала семьи». При этом сутью семейной психотерапии является не столько совокупность техник, сколько подход, который ориентирован на духовные аспекты человеческого бытия.
История развития семейной терапии показывает, что из крупных школ и направлений выделялись отдельные течения. Так, например, из школы Пало Альто возникла стратегическая семейная терапия Дж. Хейли. В рамках системной семейной терапии выделилась семейная коммуникативная психотерапия.
В заключение следует отметить, что если на Западе различные школы семейной терапии развиваются уже достаточно давно, а сама семейная психотерапия представляет собой особую субкультуру профессионалов, то в России этот процесс находится только на стадии становления.
Литература
1. Аккерман Н. Диагноз невротического семейного взаимодействия// Семейная терапия. Хрестоматия/ Под ред. Э.Г. Эйдемиллера, Н.В. Александровой. – СПб.: Питер, 2000.
2. Варга А.Я. Системная семейная психотерапия. – СПб.: Речь, 2001.
3. Витакер К., Бамберри В. Танцы с семьей. М.: Класс, 1997.
4. Витакер К. Полночные размышления семейного терапевта. – М.: Класс, 1998.
5. Маданес К. Стратегическая семейная психотерапия. – М.: Класс, 1999.
6. Малкина-Пых И.Г. Семейная терапия. – М.: Эксмо, 2008. – 992 с.
7. Минухин С., Фишман Ч. Техники семейной терапии. – М.: Класс, 1998.
8. Мягер В.К., Мишина Т.М. Семейная психотерапия. – СПб: Питер, 1996.
9. Николс М., Шварц Р. Семейная терапия. Концепция и методы. – М.: Эксмо, 2004.
10. Палаццоли М. и др. Парадокс и контрпарадокс. – М.: Когито-Центр, 2002.
11. Сатир В. Вы и ваша семья. – М.: Апрель-Пресс, 2000.
12. Сатир В. Психотерапия семьи. – СПб.: Ювента, 1999.
13. Системная семейная психотерапия/ Под ред. Э.Г. Эйдемиллера. – СПб.: Питер, 2002. – 368 с.
14. Хейли Дж. Терапия испытанием. Необычные способы менять поведение. – М.: Класс, 1998.
15. Хейли Дж. Необычайная психотерапия. Психотерапевтические техники Милтона Эриксона. – СПб.: Белый кролик, 1995.
16. Черников А.В. Системная семейная психотерапия. Интегративная модель диагностики. – М.: Класс, 2001.
17. Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В.В. Психология семьи и семейная психотерапия. – СПб.: Питер, 1999.
18. Эриксон М. Стратегии семейной терапии. – М.: Институт общегуманитарных исследований, 2007. – 432 с.
|
