Содержание
Введение 3
Глава 1. Геополитическая ситуация 5
Глава 2. Блистательная эпоха Шамиля 10
Глава 3. Кавказская война историографий 13
Глава 4. Хроника Кавказской войны 15
Заключение 19
Список использованной литературы 21
Приложение 22

Введение

Само название "Кавказская война" является настолько широким, что позволяет делать шокирующие заявления о ее якобы 400-летней или полуторавековой истории. Даже удивительно, что до сих пор не принята на вооружение точка отсчета от походов Святослава против ясов и касогов в X веке или от русских морских набегов на Дербент в IX веке[1]. Однако даже если отбросить все эти очевидно идеологические попытки "периодизации", число мнений весьма велико. Именно поэтому многие историки сейчас говорят о том, что на самом деле было несколько Кавказских войн. Они велись в разные годы, в разных регионах Северного Кавказа: в Чечне, Дагестане, Кабарде, Адыгее и т. п[2]. Их трудно назвать русско-кавказскими, поскольку горцы участвовали с обеих сторон. Однако сохраняет свое право на существование и ставшая традиционной точка зрения на период с 1817-го (начало активной агрессивной политики на Северном Кавказе присланным туда генералом А. П. Ермоловым) по 1864 год (капитуляция горских племен Северо-Западного Кавказа) как на время постоянных боевых действий, охвативших бoльшую часть Северного Кавказа. Именно тогда решался вопрос о фактическом, а не только формальном вхождении Северного Кавказа в состав Российской империи. Быть может, для лучшего взаимопонимания стоит говорить об этом периоде как о Большой Кавказской войне.

"По Белградскому договору 1739 года владения России на юго-востоке дошли до Кубани; на Тереке издавна существовали казацкие поселения. Таким образом, ставши на Кубани и Тереке, Россия очутилась перед Кавказским хребтом. В конце 18 столетия русское правительство совсем не думало переходить этот хребет, не имея ни средств к тому, ни охоты, но за Кавказом, среди магометанского населения, прозябало несколько христианских княжеств, которые, почуяв близость русских, начали обращаться к ним за покровительством. Еще в 1783 году грузинский царь Ираклий, теснимый Персией, отдался под покровительство России; Екатерина принуждена была послать за Кавказский хребет, в Тифлис, русский полк. Со смертью ее русские ушли из Грузии, куда вторгнулись персиане, все опустошая, но император Павел принужден был поддержать грузин и в 1799 году признал царем Грузии преемника Ираклия Георгия ХII. Этот Георгий, умирая, завещал Грузию русскому императору, и в 1801 году волей-неволей пришлось принять завещание. Грузины усиленно хлопотали о том, чтобы российский император принял их под свою власть: сообщение с Россией возможно было только через Кавказский хребет, от Каспийского и Черного морей русские отряды были отрезаны туземными владениями, из которых одни магометанские ханства, на востоке, состояли под покровительством Персии, другие, маленькие княжества на западе, - под протекторатом Турции. Нужно было для безопасности пробиться и на восток, и на запад. Присоединения христианских княжеств привели Россию в столкновение с Персией, от которой пришлось отвоевывать многочисленные зависимые от нее ханства. Но, как скоро русские стали на каспийском и черноморском берегах Закавказья, они должны были, естественно, обеспечить свой тыл завоеванием горских племен.

Глава 1. Геополитическая ситуация

      Две реки - бегущая на запад, к Черному морю, Кубань и стремящийся на восток, в Каспий, Терек - словно две дуги удивленных бровей над горными хребтами Северного Кавказа. Вдоль этих рек в конце XVIII века проходила пограничная линия России. Ее охраняли селившиеся здесь с XVI века казаки, усиленные несколькими крепостями (такими, как Кизляр - с 1735 года, Моздок - с 1763-го) и укреплениями. Сложившаяся пограничная (так называемая Кавказская) линия мало напоминала в то время привычные для обыденного сознания линии непроходимых "контрольно-следовых полос". Это было куда больше похоже на "фронтир" между индейцами и переселенцами в Северной Америке. Современные историки называют такую границу "контактной зоной", поскольку она не столько разделяла, сколько соединяла две различные цивилизации. Культурные контакты, в том числе создающиеся родственные связи, создавали на протяжении веков не разрыв, а, скорее, шов между культурами и цивилизациями. Но помимо социальной истории, существовала еще и политическая ситуация, затрагивавшая интересы могущественных государств: Османской империи, Персии и, особенно с XVIII века, Российской империи.

      Несколько мирных договоров, венчавших русско-турецкие и русско-персидские войны конца XVIII - начала XIX века проясняют международно-правовую ситуацию в регионе. По урегулировавшему русско-персидские отношения Гюлистанскому мирному договору 1813 года "шах навечно признавал за Россией Дагестан, Грузию, ханства Карабахское, Ганжинское (Елисаветпольской провинции), Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское, Бакинское, значительную часть ханства Талышинского"[3]. Более того, к этому времени сами правители Северо-Восточного Кавказа признали владычество России. Совсем недавно, впервые за 183 года, опубликованы документы о вступлении в 1807 году в подданство России и чеченцев[4] (некоторые чеченские общества начали принимать русское подданство еще в XVIII веке). Последняя русско-персидская война 1826-1828 годов не привела к изменению международного статуса Северо-Восточного Кавказа. Владетели Дагестана получили российские воинские чины (вплоть до генеральских) и денежное содержание от императора (до нескольких тысяч рублей в год). Подразумевалось, что их служба будет заключаться не только в участии в военных действиях России, но и в поддержании законного порядка на подвластных им территориях.

      На Северо-Западном Кавказе долгое время доминировала Османская империя. Договоренность России и Турции, заключенная еще в конце XVIII века, подразумевала обязанность султана Турции "употребить всю власть и способы к обузданию и воздержанию народов на левом берегу реки Кубани, обитающих при границах ее, дабы они на пределы Всероссийской империи набегов не чинили". Адрианопольский мир 1829 года передавал Черноморское побережье Кавказа (к югу от устья Кубани) во владычество российского императора. Это означало юридическое присоединение народов Северо-Западного Кавказа к Российской империи. Можно говорить о том, что к 1829 году произошло формальное присоединение Северного Кавказа к Российской империи. Однако при этом нужно обязательно сделать ударение на слове формальное, имея в виду характерную ситуацию "взаимонепонимания", существовавшую тогда между русским правительством и горцами. При принятии на себя каких-либо обязательств относительно России горские владетели руководствовались не принципами европейского международного права ("pacta sunt servanda" - "договоры должны соблюдаться"), а принципами мусульманского. Его нормами было то, что "любой международный договор, заключенный с неверным государством, может быть нарушен владетелем мусульманского государства, если это нарушение приносит пользу этому государству" и что "клятва в отношении неверного не имеет обязательной силы для мусульманина"[5]. Кроме того, многие горцы и горские общества не ощущали себя подданными своих феодальных правителей и признавали их главенство "по праву сильного". Для них вообще было непонятно, почему нужно менять уклад своей жизни в связи с чьими-то договорами. Подчинение Черкесии русскому царю объяснялось горцами по понятной им логике. "Странно - рассуждали они, - зачем же русским нуждаться в наших горах, в нашей маленькой земле? Им, верно, негде жить:" Как подчеркивал еще в XIX веке генерал-историк Н. Ф. Дубровин, отсутствие достоверных сведений об особенностях быта горцев "вело ко многим ошибкам, имевшим неблагоприятные и серьезные последствия".
      В 1816 году командиром Отдельного Грузинского (с 1820-го - Кавказского) корпуса и управляющим гражданской частью в Грузии, Астраханской и Кавказской губерниях (фактически наместником)[6] был назначен генерал А. П. Ермолов. Он был одним из тех, кто понял, что на территории, где кончается власть Христа и русского императора и начинается власть Аллаха и местных правителей, нормы европейского международного права не действуют. Надежды его предшественников на "дипломатическое" разрешение частых конфликтов на территории Северного Кавказа (набеги, похищения офицеров ради получения выкупа, угон гражданского населения для продажи в рабство) не оправдывались. Выяснялось, что местные владетели не обладают достаточной властью, авторитетом, а зачастую и желанием, препятствовать обычным для того времени ремеслам горцев. Многие вообще относились к жалованью русского царя скорее как к дани. К 1817 году Ермолов принял решение перейти к активным действиям по установлению жесткого контроля над ситуацией на Северном Кавказе. Фактически он стал действовать по тому же "праву сильного", которое, как ему казалось, признают в Азии наиболее авторитетным. Из представителя европейского государства Ермолов все больше становился восточным правителем с большой военной дружиной. Как заметил один историк, "Ермолов покорял Кавказ, Кавказ покорял Ермолова".
          Ермолов принял твердое решение жестоко наказывать не только "разбойников" и тех горцев, которые их покрывают, но и тех, кто не ведет с ними борьбу. Ермолов начал военно-экономическую блокаду Северного Кавказа, выселяя "немирных" горцев с плодородных равнин, прорубая сквозь дремучие чеченские леса просеки, позволявшие свободно перемещаться войскам, и продвигая пограничную линию в глубь территорий горцев. Именно перенесение пограничной линии от станицы Червленой к самым подножиям гор, к реке Сунжа, с основанием там крепости Грозная, а также разрешение преследовать совершающих набеги черкесов за пограничную реку Кубань (1818) считается началом почти полувековой Большой Кавказской войны. На протяжении 1818-1820 и 1825-1826 годов Ермолову пришлось лично возглавлять "умиротворение" горских правителей - подданных России, поднявших ряд восстаний в Чечне и Дагестане. Жестокость Ермолова в отношении непокорных горцев принесли ему имена Ярмул - дитя собаки или Ер-мул-ла и запомнились надолго. В 40-е годы аварские и чеченские жители могли заявить русским генералам: "Вы всегда (выделено авт.) разоряли имущество наше, жгли деревни и перехватывали людей наших."[7].

      Подъем мюридизма и Северо-Западный Кавказ
Активная и жесткая политика Ермолова вызвала подъем религиозного движения, особенно на Северо-Восточном Кавказе. Те религиозные деятели, которые призывали к вооруженной борьбе за установление шариата и отказ от власти "неверных" и признавших ее местных правителей, стали получать все большую поддержку в народе. Возникло религиозное движение, позже получившее название "мюридизм". Уже в 1824 году в Чечне выступил бывший поручик русской службы Бейбулат Теймазов (Таймиев), якобы сопровождаемый имамом, видевшим Пророка и слышавшим голос Аллаха (конечно, призывавший к войне с "неверными"). Вскоре после его поражения в Аварии был провозглашен имам Дагестана Кази-Мухаммед (Кази-Мулла). Его сторонники, поначалу немногочисленные, вели борьбу прежде всего против местных правителей - аварских ханов. И лишь когда русские войска выступили на защиту признанных императором и подписавших с ним договор правителей Дагестана, началась борьба и с Россией. Примерно с 1830 года Кази-Мулла начал совершать нападения на русские крепости. Он погиб в 1832 году в бою за родной аул Гимры, когда сюда, в отместку за опустошительный набег на Кизляр, пришел сильный отряд русских войск с дагестанскими союзниками.

           На место Кази-Муллы встал новый имам, Гамзат-бек. Он штурмом взял столицу аварских ханов Хунзах, уничтожил почти весь род аварских ханов и был за это убит в мечети по праву кровной мести (заговором руководил известный Хаджи-Мурат). На место Гамзат-бека пришел знаменитый Шамиль. Он продолжил расправу с феодальными правителями Дагестана, но пытался при этом обеспечить нейтралитет русских. В горном Дагестане установилось двоевластие, причем сторонники Шамиля еще не имели большинства в горских обществах. Русские войска вновь организовали несколько экспедиций против Шамиля и дважды - в 1837 и 1839 годах разоряли его резиденцию на горе Ахульгo. Последняя победа над Шамилем казалась окончательной, и начальство поспешило донести в Петербург о полном водворении спокойствия в Дагестане.

      На Северо-Западном Кавказе Россия попыталась заняться обустройством края сразу после получения на него прав от турецкого султана. В 1830 году новый "проконсул Кавказа", сменивший своевольного Ермолова И. Ф. Паскевич, разработал план освоения этого практически неизвестного русским региона путем создания сухопутного сообщения по Черноморскому побережью. Он надеялся справиться с этой задачей за год, совершенно не предполагая, что новые "подданные" императора Николая воспримут продвижение русских войск как посягательство на их независимость. В результате западный "путь сообщения" между Приазовьем и Грузией стал еще одной ареной борьбы России и горцев. На протяжении 500 километров от устья Кубани до Абхазии под прикрытием пушек Черноморского флота и высаживаемых десантов были созданы 17 укреплений (фортов), гарнизоны которых сразу оказались в постоянной осаде. Даже походы за дровами превращались в маленькие военные экспедиции. А если учесть, что коменданты запрещали местным жителям прибрежную торговлю с приходящими из Турции судами (в том числе и хорошо развитую и прибыльную работорговлю), причины противостояния станут еще более понятными. Служба в гарнизонах была весьма тяжелой еще и в связи с природными условиями. Нынешние "курорты Черноморского побережья Кавказа" в то время считались местами гиблыми. Недаром сюда, "в теплую Сибирь", ссылали государственных преступников; офицерам, служащим здесь, выплачивали двойное жалованье.