ОГЛАВЛЕНИЕ
с.
Введение    3

Глава 1. Институт соучастия по российскому уголовному праву    6
1.1. Институт соучастия в уголовном законодательстве дореволюционного, советского и постсоветского периода    6
1.2. Современный период развития законодательства о соучастии     11

Глава 2. Уголовно-правовая характеристика соучастия    25
2.1. Понятие и признаки соучастия в преступлении    25
2.2. Формы соучастия    36
2.3. Виды соучастников    46

Глава 3. Ответственность соучастников    55
3.1. Основания и пределы ответственности соучастников    55
3.2. Специальные вопросы ответственности соучастников    66

Заключение    80

Список использованных источников и литературы    84

 
Введение

Актуальность темы исследования обусловлена потребностью теоретической разработки проблем становления и развития института соучастия в России. Такое направление научного поиска позволяет обобщить опыт накопленных знаний по проблеме соучастия, получить новые знания, которые необходимы для углубленного познания явления, их использования в учебном процессе при изучении уголовного права, их учета при совершенствовании уголовного закона и практики его применения. 
Современное уголовное законодательство отражает новый этап в развитии российского уголовного права. В этот период закрепляются его демократические начала, вводятся новые нормы, базирующиеся на Конституции РФ, международном законодательстве и отражающие требования нашего времени. 
Необходимость анализа проблем соучастия объясняется началом нового этапа в развитии российского уголовного законодательства, связанного со становлением Российской государственности. 
Обращение к истории развития института соучастия и становление научных идей о нем позволяет проследить социальную обусловленность и трансформацию правового института. 
В основу УК РФ, принятого в 1996 г., были положенные новые идеи, изменившие подход к регулированию общественных отношений в области уголовного права. К их числу следует отнести и идею о дифференциации наказания лицу в зависимости от содеянного им, а не наступившего последствия, что особенно значимо при определении наказания лицам, совершившим преступление в соучастии. И хотя данная идея была закреплена законодательно, на теоретическом уровне она оказалась недостаточно разработанной, что отрицательно сказалось на практике ее применения. 
Актуальность темы исследования обусловлена потребностями правоприменительной деятельности в сфере квалификации деяний, совершенных в соучастии, так как обобщение судебной практики показало, что в случае совершения преступления в соучастии по каждому третьему уголовному делу судами допускались ошибки в связи с неправильным определением характера и степени фактического участия соучастника в преступлении. 
Целью исследования является комплексное уголовно-правовое исследование проблемы ответственности соучастия и выработка предложений по совершенствованию уголовного законодательства России, регламентирующего соучастие и практику его применения, а также правил квалификации преступлений, совершаемых в соучастии.
Достижение указанной цели определило постановку и решение следующих задач:
- исследовать институт соучастия в уголовном законодательстве дореволюционного, советского и постсоветского периода;
- показать современный период развития законодательства о соучастии; 
- раскрыть понятие и признаки соучастия в преступлении;
- показать формы соучастия; 
- рассмотреть виды соучастников;
- выявить основания и пределы ответственности соучастников;
- раскрыть специальные вопросы ответственности соучастников.
Объектом исследования являются общественные отношения, охраняемые нормами уголовного права, и их противоправное изменение, совершаемое в соучастии. 
Предметом исследования выступают: отдельные теоретические аспекты учения о соучастии; исторические модели соучастия; диспозиции статей УК РФ, определяющие понятие и признаки соучастия, а также принципы уголовной ответственности лиц, совершивших преступление в соучастии; законодательное определение видов и форм соучастия, видов соучастников; уголовно-правовая характеристика преступлений, совершенных в соучастии со специальным субъектом; судебная практика по преступлениям, совершенным в соучастии общим и специальным субъектом; специальный субъект преступления в рамках соучастия; квалификация преступлений, совершенных в соучастии со специальным субъектом.
Методологической основой исследования являются общенаучные методы познания, прежде всего системный подход к изучению проблемы соучастия общих и специальных субъектов, а также положения, выработанные в уголовном и уголовно-процессуальном праве, криминологии, базирующиеся на принципах материалистического научного познания (исследования) сущности уголовно-правовых институтов как специфических общественных явлений. 
При проведении исследования использовались формальные (диалектический, историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-логический анализ и др.) и содержательные (философский, социологический и криминологический анализ) методы познания.
Структура работы обусловлена целями и задачами работы и состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения и списка использованных источников и литературы.

 
Глава 1. Институт соучастия по российскому уголовному праву

1.1. Институт соучастия в уголовном законодательстве дореволюционного, советского и постсоветского периода

На протяжении всей истории развития отечественного уголовного права, институт соучастия является одним из наиболее сложных и дискуссионных в учении о преступлении и в целом в теории уголовного права и в целом в теории уголовного права. Соответствующая оценка института соучастия обусловлена тем, что, как и правомерная, преступная деятельность может выполняться не только одиночными лицами, но и несколькими лицами, объединяющими свои усилия. В соучастии совершаются наиболее тяжкие и сложные преступления (насильственные, корыстно-насильственные) .
Соучастие в преступлениях следует отличать от случаев совершения преступлений вследствие стечения действий нескольких лиц, хотя и направленных на один и тот же объект, но действующих отдельно друг от друга и не объединенных единым умыслом. Существо соучастия известный русский ученый Н.С.Таганцев выразил следующим образом: «...к соучастию относятся лишь те совершенно своеобразные случаи стечения преступников, в коих является солидарная ответственность всех за каждого и каждого за всех; в силу этого условия учение о соучастии и получает значение самостоятельного института» .
Исторически служебная функция института соучастия прежде всего выражалась в обосновании уголовной ответственности лиц, которые сами непосредственно преступления не совершали, но в различных формах оказывали содействие его выполнению. В уголовном законодательстве это достигалось путем определения видов соучастников и дифференциации их ответственности.
Установления, определявшие ответственность соучастников в связи с совершением конкретных преступлений, ранее других были сформулированы в Русской Правде. Так, в ст. 31 Краткой редакции (по Академическому списку) сказано: «А если (кто-либо) украдет коня или волов или (обокрадет) дом, да при этом крал их один, то платить ему гривну (33 гривны) и тридцать резан; если воров будет 18 (даже 10), то (платить каждому) по три гривны и по тридцать резан платить людям (княжеским) . В Уголовном уложении Российской империи 22 марта 1903 г. соучастию были посвящены всего 2 статьи, в которых соучастниками признавались исполнители, подстрекатели и пособники (ст. 51), а также выделялись такие формы соучастия, как сообщество и шайка, и определялись условия ответственности их членов (ст. 52). В Особенной части Уложения предусматривалась ответственность за участие в публичном скопище (ст. 121-123), сообществе (ст. 124-127), за участие в шайке, созданной в определенных целях (ст. 279), а в качестве квалифицированных видов преступлений выделялось совершение их в составе сообщества (например, ст. 102). Ответственность за недонесение о совершении тяжкого преступления и укрывательство предусматривалась в главе 7 Уложения.
В советский период законодательное определение понятия соучастия впервые было дано в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР. Согласно ст. 21 «за деяния, совершенные сообща группою лиц (шайкой, бандой, толпой), наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники». Однако УК РСФСР 1922 г., 1926 г., Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. определения общего понятия соучастия не содержали, а лишь выделяли соучастников (подстрекателей, пособников и исполнителей), в отношении которых устанавливались в качестве общих принципов применения наказания: а) степень участия лица в совершении преступления; б) степень опасности совершенного деяния и в) степень опасности лица, участвовавшего в данном преступлении. В Особенной части УК предусматривались групповые преступления как элементы квалифицированных составов и отдельно устанавливалась ответственность за такие формы попустительства, как укрывательство и недонесение.
Вместе с тем в 30-50-е гг. правоприменительная практика нередко расширяла границы соучастия. Так, например, введенная в действие 8 июня 1934 г. ЦИК СССР ст. 58-1а (измена Родине) в теоретическом плане и в практическом значении применительно к институту соучастия истолковывалась в виде «широкого» понятия соучастия, для которого не требовалось устанавливать ни наличия вины, ни причинной связи между действиями каждого соучастника и наступившим преступным результатом. Один из главных идеологов такой трактовки соучастия А.Я.Вышинский считал неприемлемым применение при ответственности за соучастие общих принципов уголовной ответственности. В своей работе он писал: «Правильный сам по себе, этот принцип неприменим в вопросе о соучастии, если соучастие понимать не в узком смысле этого слова, т.е. не как участие нескольких лиц в совершении общими усилиями одного или нескольких преступлений, а понимать его в широком смысле слова, т.е. как совокупность действий многих или нескольких лиц, не только вызвавших данный преступный результат, но и в той или иной мере и степени, прямо или косвенным образом, посредственно или непосредственно предопределивших или облегчивших наступление преступного результата» . Таким образом, умышленный характер соучастия выхолащивался, отрицалась необходимость причинной связи между действиями соучастников и преступным результатом, а институт соучастия заменялся некой безграничной и неопределенной причастностью к совершению преступления.
Итог активному, хотя и не всегда последовательному развитию института соучастия был подведен принятием в 1958 г. Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. Согласно ст. 17 Основ, воспроизведенной без изменений в ст. 17 УК РСФСР 1960 г.,  соучастием признавалось «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления» Кроме того, Основы ввели новую фигуру соучастников - организатора, а также признали пособничеством лишь заранее обещанное укрывательство.
Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. редакционно и по существу уточнили понятие соучастия, определив его как «умышленное совместное участие двух и более лиц в совершении умышленного преступления». В 1994 г. УК РСФСР 1960 г. был дополнен ст. 17-1, а которой шла речь о групповом совершении преступления. Понятие соучастия, сформулированное в Основах 1991 г., было воспроизведено в ст. 32 УК РФ 1996 г. 
Действующий УК РФ существенно расширил регламентацию института соучастия, введя новые, ранее неизвестные, нормы, в которых дается определение видов соучастников и форм соучастия, в том числе и новой - преступного сообщества (преступной организации). Кроме того, сформулированы правила квалификации соучастия, предусмотрена норма об эксцессе исполнителя (ст. 33-36), а групповое совершение преступления предусмотрено в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п. «в» ч. 1 ст. 63). Недонесение о преступлении декриминализировано. Заранее не обещанное укрывательство рассматривается как конкретное преступление против правосудия. Групповое совершение преступления расценивается в качестве квалифицированного или особо квалифицированного вида конкретных преступлений (ст. 105, 158 УК), либо образует конститутивный признак отдельных преступлений (ст. 208, 209, 210 УК, которые предусматривают уголовную ответственность за само создание формирования, банды или сообщества или участие в них).
Аналогичное УК РФ определение понятия соучастия содержится и в ст. 34 Модельного Уголовного кодекса стран СНГ. Страны СНГ при определении понятия соучастия пошли по разному пути. Так, УК Республики Узбекистан 1994 г. (ст. 30), Республики Таджикистан 1998 г. (ст. 35), Республики Беларусь 1999 г. (ст. 16) содержат такое же определение понятия соучастия, а по УК Кыргызской Республики 1997 г. соучастием признается «совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления». Кроме того, УК Республики Узбекистан выделяет в Общей части институт укрывательства, а УК Кыргызской Республики - прикосновенность к преступлению (заранее не обещанное несообщение и заранее не обещанное укрывательство). Оригинальный подход продемонстрирован в Уголовном законе Латвийской Республики 1998 г., где понятие соучастия сформулировано более узко по сравнению с вышесказанным. В ст. 18 данного Закона (Участие в преступном деянии нескольких лиц) наряду с термином «соучастие» используется и термин «участие»: «Совместное умышленное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступного деяния является участием или соучастием». При этом участием (соисполнительством) в ст. 19 признаются «сознательные преступные действия, которыми, сознавая это, двое или несколько лиц (т. е. группа) непосредственно совершили умышленное преступное деяние. Каждое из этих лиц является участником (соисполнителем) преступного деяния». Соучастием, согласно ч. 1 ст. 20 Закона, «признается умышленное действие или бездействие, которым лицо (соучастник) совместно с другим лицом (соисполнителем) участвовало в совершении умышленного преступного деяния, но само не являлось непосредственным исполнителем. Соучастниками преступного деяния являются организаторы, подстрекатели и пособники». 
Таким образом, исторический анализ развития законодательства об уголовной ответственности за групповую преступную деятельность свидетельствует о том, что в процессе общественного развития существенным образом изменялось понятие соучастия, развивались и совершенствовались уголовно-правовые признаки наиболее опасных форм совместной деятельности. 

1.2. Современный период развития законодательства о соучастии 

В современных УК зарубежных стран понятия соучастия, как правило, не дается. Так, УК ФРГ, Франции, США, Республики Польша лишь определяют соучастников преступления (§ 25-27 УК ФРГ, ст. 121-4-121-7 УК Франции, ст. 18 УК Республики Польша 1997 г.). Согласно § 2 разд. 18 Свода законов Соединенных Штатов Америки исполнители: «а) Тот, кто совершает посягательство против Соединенных Штатов или помогает его совершению, подстрекает, дает советы, руководит, побуждает или обеспечивает его совершение, подлежит наказанию как исполнитель данного посягательства. b) Тот, кто умышленно вызывает совершение действия, которое, будь оно совершено непосредственно им или другим лицом, считалось бы посягательством против Соединенных Штатов, наказывается как его исполнитель». Кроме того, в § 3 и 4 выделяются пособник после факта совершения посягательства и недоноситель, а при описании конкретных преступлений называется и укрыватель. В соответствии со ст. 29 УК Испании 1995 г. «соучастниками являются лица, не указанные в предыдущей статье (в ней определяется исполнитель), которые, совершая определенные действия одновременно или во время, предшествующее преступлению, тем самым участвуют в совершении преступления».
В Уголовном кодексе Польши 1997 г. урегулированы только виды соучастников и их ответственность (ст. ст. 18 - 24 УК); в Уголовном кодексе Франции 1992 г.  регламентируется деление на исполнителей и соучастников и их ответственность (ст. ст. 121-4 - 121-7 УК); в Уголовном кодексе ФРГ - виды соучастников и особенности их наказуемости (ст. ст. 25 - 31 УК) . Подобный подход прослеживается также в УК Швеции (ст. ст. 3, 4, 5 гл. 23 УК) , УК Дании (ст. ст. 23, 24 УК) , УК Швейцарии (ст. ст. 24, 25 УК)  и др.
Лишь ст. 17 УК Испании содержит следующее определение: «соучастниками признаются лица, которые, совершая определенные действия одновременно или во время, предшествующее преступлению, тем самым участвуют в совершении преступления» . Однако, по справедливому замечанию А.А. Малиновского: «Недостатки данной дефиниции вполне очевидны. Получается, что в круг соучастников не попадает лицо, которое, например, помогает преступнику скрыться или сбывает краденые вещи» .
Определенная попытка закрепить в законе признаки соучастия предпринята в Великобритании. Принятый здесь Закон о пособниках и подстрекателях 1861 г. не содержит легального определения соучастия - его заменяет перечень соответствующих действий, представляющих собой пособничество или подстрекательство к преступлению. Однако в ст. 8 этого источника указано, что «лицо, которое помогает, подстрекает, советует или обеспечивает совершение преступления, преследуемого по обвинительному акту, признается виновным в том же самом преступлении» . Позднее Законом Великобритании об уголовном праве 1977 г. было установлено, что лицо виновно в сговоре с целью совершения преступления, если оно вступает в соглашение с каким-нибудь другим лицом или лицами о совершении действия, которое обязательно явится каким-либо преступлением. Таким образом, соучастие представляет собой соглашение двух или более лиц о совершении преступления .
В большинстве источников неотъемлемым признаком соучастия признается умышленная форма вины. Так, например, в соответствии с УК Испании наличие сговора существует тогда, когда двое или более лиц договариваются между собой о совершении преступления и решают его исполнить. В этом случае умысел соучастников уже направлен на заранее установленную преступную цель. Нормы о соучастии в УК Швейцарии также прямо указывают на умысел в действиях подстрекателя (ст. 24) либо пособника (ст. 23). Аналогичной позиции придерживается и законодатель Германии (§ 26 и § 27). В Великобритании Закон об уголовном праве 1967 г. ввел самостоятельный состав преступления для лиц, помогающих заведомому преступнику (assisting offender). В ст. 4 Закона установлено, что если лицо, зная или будучи уверенным в том, что другим лицом совершено арестное преступление, умышленно и без соответствующих полномочий или без уважительных причин создает условия, мешающие аресту или наказанию, оно виновно в воспрепятствовании уголовному преследованию.
Однако есть из этого правила и исключения. Так, согласно ст. 20 УК Польши, каждый из соучастников подлежит ответственности в пределах своего умысла или неумышленной вины независимо от ответственности остальных соучастников. Следовательно, польский законодатель допускает соучастие как в умышленных, так и неосторожных преступлениях. Вряд ли с подобным подходом можно согласиться. Французский законодатель в ст. 121-4 также не указал форму вины в отношении деяния исполнителя, что позволяет предположить о допущении как умышленной, так и неосторожной формы вины.
В отличие от отечественного уголовного закона, рассматриваемые источники не содержат стройной системы деления соучастников преступления на виды. Так, швейцарский законодатель к соучастникам относит только исполнителя, подстрекателя (ст. 24) и пособника (ст. 25). Упоминания об организаторе преступления в Общей части УК Швейцарии не содержится. Однако, согласно ст. 274 УК Швейцарии, наказывается тот, кто организует службу военной разведки для осуществления деятельности в ущерб интересам Швейцарии. В УК Франции проведена еще более фрагментарная классификация соучастников на исполнителя и соучастника. Исполнителем преступного деяния, согласно ст. 121-4 УК, является лицо, которое совершает преступное действие, пытается совершить преступление или в случаях, предусмотренных законом, проступок. Хотя расшифровка термина «соучастник» во французском УК отсутствует, анализ содержания ст. 121-7 позволяет сделать вывод, что таковым может выступать либо пособник, либо подстрекатель. Так, в соответствии со статьей 121-7 УК соучастником преступления или проступка считается лицо, которое умышленно оказанием помощи облегчило их подготовку или совершение. Рассматриваемый источник содержит интересное разъяснение о том, что соучастником также является лицо, которое подарком, обещанием, угрозой, приказанием, злоупотреблением влияния или власти подстрекнет к совершению преступного деяния или даст наставления по его совершению.
Аналогичный подход присущ и УК Испании. В нем нет детального разграничения преступных ролей. Как и в УК Франции, соучастники подразделяются на исполнителей и других соучастников. Согласно ст. 28 УК, помимо тех, кто совершает преступление сам или посредством использования другого лица как орудия, исполнителями считаются:
- те, кто заставляет других совершить определенное деяние;
- те, кто своими действиями присоединяется к совершению деяния, без чего последнее не было бы совершено.
Своеобразием отличается классификация соучастников преступления по законодательству Великобритании. Исторически здесь сложилась определенная система соучастия (до 1967 г. применявшаяся только к фелониям, а впоследствии ко всем преступлениям), которая включала исполнителей и их соучастников до и после факта совершения преступления. Исполнители, в свою очередь, подразделяются на исполнителей первой и исполнителей второй степени. По общему праву под исполнителем первой степени понимался главный виновник преступления, т.е. лицо, в преступном намерении которого заключена последняя, заслуживающая порицания психическая причина преступного действия. Известна английскому законодательству и такая категория, как невиновный посредник. Им признается тот, кто совершает actus reus преступления, но не подлежит ответственности по причине недееспособности либо потому, что у него отсутствует mens rea, или в связи с тем, что деяние было совершено под принуждением. Исполнителем второй степени по общему праву является лицо, действия которого охватываются понятием «пособничество и подстрекательство» (aiding and abetting) в момент совершения преступления. Под этим выражением общее право понимает главным образом подстрекательство. Для того чтобы стать «aider» или «abettor», лицо должно словами или делом проявить известную активность с целью подстрекнуть исполнителя или исполнителей к совершению преступления. Однако в ряде случаев под выражением «aiding and abetting» английское право иногда понимает пособничество или способствование. Выделается в английском общем праве и пособничество после факта совершения преступления, которое относится к наиболее отдаленной степени соучастия, при нем соучастником признавалось лицо, которое, зная о совершении фелони и активно помогая, предоставляло одному из преступников (даже пособнику) убежище или оказывало иное содействие, укрывая от правосудия. 
Лишь в УК Польши более или менее обособленно выделены такие виды соучастников преступления, как исполнитель, пособник, подстрекатель и организатор. Так, в соответствии со ст. 18 УК Польши подлежит ответственности не только исполнитель запрещенного деяния, но также и тот, кто руководит другим лицом или, используя зависимость другого лица от себя, поручает ему исполнение такого деяния. Подстрекателем является тот, кто, желая, чтобы другое лицо выполнило запрещенное деяние, склоняет его к этому.
Интересное решение проблемы регламентации института соучастия было найдено в УК ФРГ. Соучастниками в соответствии с этим источником являются исполнитель, подстрекатель и пособник. В главе третьей УК ФРГ дается понятие исполнительства (§ 25), подстрекательства (§ 26) и пособничества (§ 27). Следовательно, немецкий законодатель делает основной акцент не на личность, а на деятельность, составляющую объективную сторону соучастия. Хотя в Общей части УК ФРГ не содержится законодательной дефиниции термина «организатор преступления», в некоторых нормах Особенной части он используется. Так, § 88 УК устанавливает ответственность организатора и подстрекателя, которые умышленно способствуют тому, что посредством дезорганизующих действий выводятся из строя почта и другие средства связи. Согласно § 25, исполнительство может осуществляться в двух формах: непосредственное, когда преступник осуществляет уголовное деяние сам, и опосредованное, когда деяние осуществляется посредством другого лица. Совершение уголовно наказуемого деяния несколькими лицами сообща рассматривается как соисполнительство. Подстрекателем является тот, кто умышленно побуждает другого к умышленному противоправному деянию (§ 26). Как пособник наказывается тот, кто умышленно помогает другому в совершении умышленного противоправного деяния (§ 27). 
Заслуживающим особого внимания, на наш взгляд, является то обстоятельство, что в ряде зарубежных УК выделяется такая стадия соучастия, как покушение. Так, в соответствии с § 30 «Покушение на соучастие» УК ФРГ наказуемой является попытка склонить другое лицо к совершению преступления - покушение на подстрекательство; а также выраженная готовность совершить преступное деяние и принятие предложения либо договоренность о совершении преступного деяния - покушение на пособничество. Существует сходная норма и в УК Швейцарии, в соответствии со ст. 24 которого тот, кто пытается склонить другое лицо к совершению преступления, наказывается за покушение. Судебная система Великобритании и доктрина также однозначны в том, что соучастие возможно и при неоконченном преступлении, таком как покушение, сговор или подстрекательство. 
Перспективным для отечественного законодательства представляется и опыт УК Испании, устанавливающего ответственность за провокацию. Согласно ст. 18 УК этого государства, провокацией признается непосредственное побуждение лица к совершению преступления перед скоплением народа или посредством печати, радио или другого средства подобного действия.
Подводя итог проведенному компаративистскому анализу норм зарубежного законодательства, регламентирующих институт соучастия в преступлении, отметим следующее:
- нормы уголовных законов европейских государств о соучастии во многом отличаются от норм, закрепленных в УК РФ;
- регламентация института соучастия в большинстве зарубежных государств носит в большей степени фрагментарный характер;
- определенные положения зарубежных уголовных законов заслуживают пристального внимания: выделение такой стадии соучастия, как покушение (законодательство Великобритании, УК ФРГ; УК Швейцарии); установление уголовной ответственности за провокацию (УК Испании).
Анализ статистических данных за последнее десятилетие свидетельствует о постоянном снижении преступлений, совершаемых в соучастии. Так, если в 2005 г. в России было зарегистрировано 317 793 преступления, совершенное группой, то в 2006 г. - уже 302 947, в 2007 г. – 270 222 преступлений, в 2008 г. – 227 374, а в 2009 г. – 132 943. 

 
Действующее уголовное законодательство значительно усовершенствовало институт соучастия в преступлении. Не только уточнено понятие соучастия в преступлении, но и расширены рамки, проведена классификация исполнительства и соисполнительства, представлена система группового соучастия, а также возможность добровольного отказа от преступления всем соучастникам. Кроме того, положения действующего УК РФ свидетельствуют о позитивных сдвигах в укреплении уголовно-правовой основы борьбы с организованной преступностью в России. В нем закреплены новые понятия и статьи, в которых криминализированы деяния, ранее не признававшиеся преступными, но, как показывает практика, в подавляющем большинстве случаев связанные именно с деятельностью организованных преступных формирований.
Однако установление особых случаев уголовной ответственности за сложные формы соучастия в нормах Особенной части УК РФ (ст. ст. 208, 209, 210, 239, 279 УК РФ) позволяет говорить о расширении функций института соучастия в современном уголовном праве. 
Представляется, что институт соучастия вышел за рамки Общей части и приобрел принципиально новые характеристики, выражающие его функции. Будучи реализованным в нормах Особенной части, институт соучастия стал таким средством уголовно-правового противодействия преступности, который сопровождается установлением уголовной ответственности, реализуемой в санкциях соответствующих норм Особенной части. Иными словами, отдельные сложные формы соучастия получили в действующем УК РФ криминализацию в классическом смысле этого термина. Это позволяет говорить о расширении функций института соучастия в уголовном праве России. Институт соучастия стал не только теоретической основой для определения сложных форм соучастия, но и формально-юридической основой для криминализации деяний, выражающихся лишь в участии в сложных формах группового преступного взаимодействия.
Приобретение институтом соучастия дискретного характера в современном уголовном законодательстве России самым тесным образом связано с разрешением многолетней дискуссии о юридической природе соучастия. В теории уголовного права сложились две устоявшиеся концепции юридической природы соучастия. Одна из них имеет в основе акцессорную природу (от латинского слова accessorium - «дополнительный», «несамостоятельный») соучастия. Сторонники другой теории рассматривают соучастие как самостоятельную форму преступной деятельности .
Суть акцессорности, как пишет М.И. Ковалев, последовательный сторонник данной теории, заключена в признании того очевидного факта, что без исполнителя нет и соучастия. От этого правила возможны и отступления, но в строго определенных случаях. Правила акцессорности требуют, чтобы:
а) все соучастники действовали совместно;
б) действия каждого соучастника находились в причинной связи с действиями исполнителя, а через них и с преступным результатом;
в) все соучастники действовали умышленно .
Вместе с тем ряд российских ученых критически подходит к данной концепции. Характерно, что несогласие с принципом акцессорного соучастия, при котором характер и тяжесть ответственности соучастника предопределялись характером и тяжестью деяния исполнителя. Аргументация ученых здесь связана с посылкой о необходимости отказа от служебной роли подстрекательства и пособничества, необходимости рассматривать их в качестве самостоятельной виновности. 
Полагаем, что такой подход, устанавливающий в отдельных случаях самостоятельную уголовную ответственность соучастников, независимо от уголовно-правовой оценки деяния исполнителя (исполнителей) уже нашел отражение в конструировании некоторых норм Особенной части УК РФ. Так, например, ч. 1 ст. 239 УК РФ устанавливает самостоятельную ответственность за создание религиозного или общественного объединения, деятельность которого сопряжена с теми или иными формами иной преступной деятельности. Часть 2 этой же статьи устанавливает ответственность за пропаганду деяний, названных в части 1. Статья 280 запрещает публичные призывы к насильственному захвату власти, изменению конституционного строя Российской Федерации; заметим, что публичные призывы есть не что иное, как частный случай организаторской или подстрекательской деятельности. Аналогичную конструкцию имеет и ст. 354 УК «Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны». Фактически речь идет о самостоятельной уголовной ответственности организаторов и подстрекателей вне связи с уголовно-правовой оценкой преступных действий исполнителей. Несомненно, в основе названных уголовно-правовых конструкций не находится теория акцессорного соучастия.
Впервые доктрина акцессорного соучастия получила формально-юридическую поддержку в уголовном законодательстве Франции образца 1810 г. Получила она формализацию и в уголовном законодательстве Германии. Будучи встроенным в континентальную европейскую систему права, российское уголовное право восприняло целый ряд правовых принципов и традиций данной школы, в том числе относительно регламентации института соучастия. Однако развитие системы социальных и правовых отношений, самой уголовно-правовой науки, практики уголовного правотворчества внесло в регламентацию института соучастия серьезные коррективы. Сегодня не приходится говорить о существовании доктрины акцессорного соучастия в «чистом виде».
Так, например, Уголовный кодекс Франции от 22 июля 1992 г. в ст. 127.7 определяет: «Является соучастником преступления или проступка лицо, которое умышленно оказанием помощи облегчило их подготовку или совершение. Является также соучастником лицо, которое подарком, обещанием, угрозой, приказанием, злоупотреблением влияния или власти подстрекнет к совершению преступного деяния или даст наставление по его совершению». Кроме того, Закон от 22 июля 1992 г. № 92-686, вносящий изменения в положения Уголовного кодекса, относящиеся к наказанию преступлений и проступков против нации, государства и общественного порядка, содержит ст. 411-11 следующего содержания: «Прямое подстрекательство путем обещаний, предложений, давления, угроз или насильственных действий к совершению одного из преступлений, предусмотренных в настоящей главе, в случае, если это подстрекательство не повлекло последствий по не зависящим от воли исполнителя обстоятельствам, карается...» . Мы видим, что законодатель оценивает самостоятельной нормой Особенной части деятельность такого соучастника, как подстрекатель, не ставя его уголовную ответственность в зависимость от действий исполнителя.
Анализируя состояние уголовно-правовой доктрины о соучастии современной Германии, А.Э. Жалинский и А. Рерихт пишут: «Иногда рассматривают исполнителя как «центральную фигуру развития деяния». Соучастник в отличие от исполнителя, фигура «на обочине». Для исполнителя характерно «господство над совершаемым». Соучастник же действует без такого господства» . Итак, казалось бы, немецкое законодательство в части регламентации соучастия твердо придерживается доктрины акцессорного соучастия. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что на уровне законодательного закрепления контуры данной доктрины уже несколько размываются, объективное и субъективное вменение при соучастии не исключают друг друга. Казалось бы, парадоксальная ситуация. Однако, на наш взгляд, здесь проявляется специфика законодательной регламентации института соучастия при усложнении самих проявлений соучастия и замене одной доктрины на другую (или по крайней мере их взаимном дополнении и взаимодействии).
Примерно то же самое происходит и в уголовном законодательстве России. Однако здесь ослабление доктрины акцессорного соучастия вызвано не одним, а несколькими обстоятельствами. Во-первых, российская доктрина регламентирования уголовно-правовых отношений вообще претерпела существенные изменения под влиянием идеи субъективного вменения, точнее - приобретением ею реального, а не декларативного характера. Во-вторых, значительное влияние на этот процесс оказало укрепление принципа личной вины, который в проекции к институту соучастия вылился в более отчетливую дифференциацию ответственности соучастников. В-третьих, в российском уголовном законодательстве установлена самостоятельная уголовная ответственность в нормах Особенной части УК РФ за организацию и участие (в том числе в виде исполнительства, подстрекательства, пособничества) в тех или иных сложных формах преступных сообществ (ст. ст. 208, 209, 210). Хотя справедливости ради следует помнить о том, что норма об ответственности за бандитизм сопровождала и уголовное законодательство советского периода. Однако разъяснение Верховного Суда РФ 1997 г.  об особенностях квалификации преступлений, совершенных в банде, позволяет вернуться к тезису о самостоятельном характере уголовной ответственности за данную сложную форму соучастия.
В результате проведенного анализа мы приходим к выводу о том, что в настоящее время институт соучастия в российском уголовном праве находится в переходном состоянии с точки зрения доминирования доктрины акцессорного соучастия или доктрины соучастия как самостоятельной формы преступной деятельности. Характерно, что акцессорная доктрина сегодня превалирует там, где речь идет о простых и групповых формах соучастия. Однако, как только речь заходит об организованных формах соучастия, применяются положения доктрины соучастия как самостоятельной формы преступной деятельности. Полагаем, что такое положение в определенной степени отражает специфику российского уголовного права и состояния регламентации института соучастия в российском уголовном законодательстве.
Таким образом, выделение соучастия в самостоятельный уголовно-правовой институт оправданно с теоретической и прикладной точки зрения, поскольку он представлен в нормах не только Общей, но и Особенной части уголовного закона и прямо влияет на квалификацию преступлений, назначение наказания. По степени нормативного обобщения соучастие следует признать значимым институтом, поскольку объединение соответствующих нормативных предписаний закреплено на уровне главы Уголовного кодекса. Соучастие является дискретным институтом, поскольку складывается из корреспондирующих групп относительно обособленных нормативных предписаний. Об этом свидетельствует смысловое соподчинение соответствующих норм Особенной части УК и норм о соучастии, расположенных в Общей части УК. Институт соучастия вышел за рамки Общей части и приобрел принципиально новые функциональные характеристики. Он стал не только теоретической основой для определения сложных форм соучастия, но и формально-юридической основой для криминализации деяний, выражающихся лишь в участии в сложных формах группового преступного взаимодействия (бандитизм, незаконное вооруженное формирование, преступное сообщество и т.д.). В современном российском уголовном праве институт соучастия находится в состоянии перехода от доминирования доктрины акцессорного соучастия к доктрине соучастия как самостоятельной форме преступной деятельности. Положения доктрины соучастия как самостоятельной формы преступной деятельности применяются прежде всего в Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации при оценке организованных форм соучастия. Это подтверждается, во-первых, активностью разработки и продвижения данной позиции современными авторами, во-вторых, переходом ряда авторов к понятию и признакам организованной преступной деятельности как сложной формы соучастия.

 
Глава 2. Уголовно-правовая характеристика соучастия

2.1. Понятие и признаки соучастия в преступлении

Преступление, совершенное совместными действиями нескольких лиц, образует соучастие.
Совершение преступления в соучастии двумя или более лицами представляет большую общественную опасность по сравнению с совершением такого же преступления одним лицом. Данное обстоятельство обусловлено, во-первых, тем, что в результате совместных усилий облегчается совершение преступления и создается возможность причинения большего ущерба общественным отношениям. Во-вторых, в совершение преступления вовлекается большее число лиц, что приводит к увеличению количества преступников. В-третьих, результаты социологических исследований свидетельствуют о том, что с увеличением общественной опасности преступления возрастает процент преступных деяний, совершенных в соучастии. 
Согласно ст. 32 УК РФ соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.
Соучастие не создает никаких особых оснований уголовной ответственности, а предполагает применение общих принципов ответственности по уголовному праву Российской Федерации. Единственным основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ.
Представляя собой особую форму совершения преступления, соучастие характеризуется рядом объективных и субъективных признаков. Объективными признаками соучастия являются: 1) участие в преступлении двух или более лиц и 2) совместность их деятельности.
Наименьшее число виновных при соучастии - два лица, каждое из которых является вменяемым (ст. 21 УК РФ) и достигшим установленного законом возраста, с которого возможна уголовная ответственность (ст. 20 УК РФ).
Не образует соучастия совершение преступления совместно двумя лицами, одно из которых является невменяемым или не достигшим возраста уголовной ответственности, поскольку такие лица не могут быть субъектом преступления. В данной ситуации не может быть взаимной согласованности между действиями указанных лиц. При этом в случае совершения преступления двумя людьми действия вменяемого, достигшего возраста уголовной ответственности лица, являющегося исполнителем, квалифицируются как совершение преступления одним лицом, а не группой. Организаторы, подстрекатели или пособники выступают в таком случае как исполнители, которых принято именовать посредственными исполнителями. 
Однако соучастие не исключается, если кто-либо из соучастников по каким-либо иным основаниям будет в дальнейшем освобожден от уголовной ответственности (например, по основаниям, предусмотренным ст. 75, 76, 90 УК РФ).
Объективный признак соучастия - совместность деятельности нескольких лиц - выражается в том, что, во-первых, преступление совершается взаимосвязанными и взаимообусловленными действиями (или бездействием) участников, во-вторых, совместные действия влекут единый для участников преступный результат и, в-третьих, между действиями каждого соучастника, с одной стороны, и общим преступным результатом - с другой, имеется причинная связь.
Независимо от того, подразделяются ли роли соучастников на исполнителей, организаторов, подстрекателей и пособников или все соучастники являются исполнителями преступления, действия их взаимосвязаны, преступление совершается их общими, дополняющими друг друга усилиями, каждый использует усилия другого и ему содействует. Отсутствие взаимообусловленных действий исключает соучастие.
Действия каждого соучастника обусловливают наступление преступного результата в целом, а не какой-либо его части. Поэтому совместное причинение вреда объекту или поставление его в опасность есть общий, единый результат совместной деятельности всех соучастников. Преступление, совершенное сообща, является единым и неделимым. Соучастие отсутствует в случаях, когда лица причастны к одному событию преступления, но умыслом каждого из них охватываются различные результаты, которых они и достигают. 
Наличие единого результата совместной деятельности соучастников не означает, что каждый из них вносит равный вклад в совершение преступления. Степень участия каждого нередко различна, ее необходимо устанавливать и учитывать для индивидуализации ответственности и наказания.
Необходимое условие совместности причинения вреда объекту - причинная связь между действиями каждого соучастника и преступным результатом в целом. Ее отсутствие исключает соучастие.
В законе (ст. 32 УК РФ) содержится указание о том, что соучастием признается умышленная деятельность, т.е. умышленное совместное участие в совершении умышленного преступления.
Как и при совершении преступления одним лицом, умысел в случае соучастия характеризуется двумя моментами - интеллектуальным и волевым, причем каждому из них присущи особенности, обусловленные усложненностью механизма самого преступления. Указанные моменты представляют собой необходимые субъективные признаки соучастия, которые принято именовать взаимной осведомленностью о совершении преступления и согласованностью действий соучастников.
Взаимная осведомленность (первый субъективный признак соучастия), соответствующая интеллектуальному моменту умысла соучастников, характеризуется тем, что каждый из них (исполнитель, пособник и т.п.) осознает, во-первых, факт совместного совершения преступления, а не в одиночку, во-вторых, совершение определенного, не любого преступления, в-третьих, общественно опасный характер не только своего деяния, но и деяния других соучастников (хотя бы одного).
Осознание совместности совершения преступления представляет собой осведомленность соучастника о том, что к его усилиям, направленным на совершение преступления, присоединяются усилия хотя бы одного соучастника и не обязательно знания всех соучастников. Соучастие исключается как в тех случаях, когда исполнитель не осознает, что он совершает преступление совместно с другими лицами, так и тогда, когда эти другие лица, действия которых находятся в причинной связи с совершением преступления, не знают о его преступных действиях и намерениях. 
Соучастник должен осознавать совершение другими соучастниками не любых общественно опасных деяний, а определенного преступления или определенного круга преступлений.
Согласованность, соответствующая волевому моменту умысла (второй субъективный признак соучастия), состоит во взаимном выражении намерения и желания лица участвовать в совершении преступления вместе с другим лицом. Согласованность (или соглашение) представляет собой субъективное выражение совместности совершения преступления, т.е. ту необходимую психологическую связь между соучастниками, которая характеризует совместность их деятельности с субъективной стороны. Отсутствие этого неотъемлемого признака соучастия исключает последнее.
Одним из наиболее сложных оценочных признаков соучастия в преступлении, содержащимся в понятии соучастия, является совместность участия в совершении преступления. Данный признак следует признавать оценочным, но несмотря на то, что в понятии соучастия он закрепляется, содержание его в самом законе не раскрыто.
Совместность участия является важным признаком соучастия в преступлении. Оно предусм