Глава 1. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ

1.1. Характеристика состояния международных отношений во второй половине 1980-х годов.

ЗА ПОСЛЕДНИЕ 15 лет  отношения России и США в третий раз проходят серьезнейшее испытание. Конечно, и в самые суровые годы холодной войны были моменты потепления этих отношений. И. Сталин "дружил" с Ф.Рузвельтом, Н.Хрущев — с Д.Эйзен- хауэром и Дж.Кеннеди, Л.Брежнев — с Р.Никсоном.

Но первым коренной разворот в сторону США осуществил, конечно, М.Горбачев. Он и его окружение искренне поверили в возможность подлинного партнерства между двумя сверхдержавами в построении новой системы международных отношений и даже безъядерного и "ненасильственного" мира. Эйфория советско-американских отношений была настолько велика, что М.Горбачев и министр иностранных дел СССР Э.Шеварднадзе буквально с молотка распродали все атрибуты советской сверхдержавы: пошли на асимметричные сокращения ядерных ракет средней и меньшей дальности, обычных вооружений в Европе; спешно вывели "в никуда" отборные войска из Восточной Европы; без серьезных условий допустили объединение Германии с последующим включением ее в НАТО и т.д. Когда же стало ясно, что американцы на серьезное встречное движение не идут, эйфория сменилась разочарованием.

Второй раз на эти же "грабли" завышенных ожиданий в двусторонних отношениях наступило руководство новой демократической России. Заговорили "о стратегическом партнерстве" и даже о "стратегическом союзе между Россией и США».³

Многим тогда показалось, что устранение идеологического противоборства и военной конфронтации раз и навсегда положит конец противоестественному расколу мира на две социально- экономические системы и Россия, а также другие постсоветские государства, принявшие западные либерально-демократические ценности, будут немедленно интегрированы в мировое политическое и экономическое пространство. Именно тогда, на руинах холодной войны и СССР, и была провозглашена концепция партнерства. И хотя в ее продвижении в одинаковой степени приняли участие и Россия, и США, теперь уже видно, что с самого начала они вкладывали в эту концепцию разное содержание.

Новая Россия мыслила партнерство как незамедлительное вхождение в мировое сообщество промышленно развитых стран, которое характеризовалось бы ее равноправным участием во всех экономических и политических институтах Запада. Возможно, такие представления были наивны. Но никто не может упрекнуть.

Россию в том, что в этом своем стремлении она была неискренна или же применяла некие двойные стандарты в отношении Запада. Можно допустить, что и в США десять лет назад было немало ответственных политиков, искренне верящих в добрые отношения с Россией. Тем не менее там всерьез полагали, что не демократическая Россия и не российский народ, а именно США "выиграли" холодную войну, добившись распада "империи зла", а потому основным содержанием американской политики стала политика фиксирования этой "победы", в том числе путем закрепления в свою пользу геополитических перемен. Руководство США оказалось не способным вырваться за пределы примитивной схемы, основанной на биполярной теории "игры с нулевой суммой", согласно которой все события мировой политики мыслятся в категориях "выигрыша" или "проигрыша" для того или иного ее субъекта. Уже один этот факт ставил под сомнение всю философию партнерства, ибо о каком партнерстве между победителем и побежденным вообще может идти речь?

Отношение к России как к "побежденной" стране предопределило готовность взаимодействовать с ней лишь как с младшим партнером и в то же время глубокую подозрительность в отношении того, что "империя зла" фактически не изменилась. США не смогли осознать всю глубину происходящих в России перемен и того факта, что они являются лишь частью перемен глобального характера, затрагивающих, по существу, весь мир. Вероятно, поэтому они не решились начать отношения с Россией "с чистого листа", как с совершенно новой страной, равно как не пошли они и на реальный новый план Маршалла. Уникальный исторический шанс, открывшийся после окончания холодной войны, тем самым был упущен раз и навсегда.

Более того, на искреннее движение России в сторону США последние ответили напористым продвижением идеи расширения НАТО, нежеланием серьезно рассматривать российский подход к строительству новой системы европейской безопасности, односторонними шагами по проведению силовой линии в урегулировании, задержкой важных решений по двустороннему экономическому сотрудничеству, нежеланием отменять дискриминационные по отношению к России торговые ограничения и т.д. Все это мало соответствовало духу принятых ранее деклараций о партнерстве. При этом если демократическая администрация США все чаще не считалась с российскими интересами, то республиканский Конгресс требовал еще больше ужесточить политику США, "поставить Россию на место". ⁴

Правда, проявившиеся в это время разногласия между Россией и США по важнейшим международным проблемам не переросли в конфронтацию. В ходе российско-американских встреч в верхах президенты обеих стран, как правило, предпочитали не обострять двусторонние отношения, фиксировали разно гласные вопросы, идя в ряде случаев на взаимные уступки, правда, достаточно второстепенного характера. Тем не менее кризис так называемых "партнерских" отношений между Россией и США стал более чем очевиден. Особенно заметно он проявился в 1995 — 1998 годах.

Смена политического руководства России и США в 2000— 2001 годах, казалось бы, открывала новый шанс на существенное улучшение двусторонних отношений. Однако администрация Дж. Буша начала с того, что сделала целый ряд заявлений, принижавших роль и место России в современном мире, ставящих под сомнение годами наработанные схемы взаимодействия. Вашингтон поставил под вопрос необходимость совместных шагов в области сокращения и ограничения вооружений, декларировал курс на создание национальной системы ПРО. Ранее заключенные договоры СНВ-2 и ДВЗЯИ остались США не ратифицированными. Американцы усилили поиск "русских шпионов", выслали большое количество российских дипломатов, ужесточили визовой режим для России. Все это сопровождалось весьма неприятной антироссийской риторикой. Временами начинало казаться, что мы возвращаемся к временам если не холодной войны, то уж, во всяком случае, холодного мира. И хотя большинство политиков не поддалось на истерические призывы, атмосфера для начала конструктивной работы в 2001 году сложилась не самая благоприятная.

После терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года в мире начала складываться новая обстановка, что заметно изменило контекст российско-американских отношений.