В основе уголовно-правовых понятий «невменяемость», «вменяемость» лежит общефилософская категория свободы воли, т.е. свободы распоряжаться своими действиями, выбирать характер и род поступка. Философское рассмотрение свободы воли в целом развивалось в свете двух противостоящих друг другу взглядов – индетерминистических и детерминистических. Античные философы нередко отождествляли свободу воли со свободой действий, понимая под ней, как например, Аристотель, такую волю, осуществлению которой не мешают препятствия. Свобода воли сводилась к беспричинности действия, хотя тот же Аристотель, допускал элемент фатализма. Христианско-фаталистическое учение, ставившее проблему свободы воли в плане самоопределения человека по отношению к Богу, парадоксальным образом сосуществовало со свободой человеческой воли. Теории св. Августина и Фомы Аквинского характеризовали свободу воли как безраздельное подчинение велениям Бога и одновременно признавали доминирующую силу воли, управляющую действиями души. Индетерминисты, абсолютизируя свободу воли и считая ее самопричинной поведения, утверждали, что только признание воли абсолютно свободной позволяет обосновать ответственность, которую исключает неизбежность. Так, А. Шопенгауэр утверждал, что сама по себе воля бессознательна и представляет «слепой, неудержимый порыв ...». Интеллект, который есть лишь орудие воли, только a posteriori узнает ее решения, поэтому только, кажется, что для воли существуют два противоположных решения. Оба они только кажутся одинаково возможными – «человек не может уклониться от поступков, которые должен совершить». Более распространены были смешанные, эклектические доктрины свободы воли. Наибольший интерес представляют работы Э. Канта и Г.В. Гегеля, способствующие становлению классической школы уголовного права. С точки зрения Э. Канта, человек как разумное существо обладает свободой воли, но в эмпирическом мире, где господствует естественная необходимость, воля его причинно обусловлена. При невменяемости человек свободной волей он не обладает. Гегель также рассматривал свободу воли как необходимое условие вменения в вину лицу совершенного им неблаговидного поступка. Он, в отличие от Э. Канта, не противопоставлял свободу и необходимость, а наоборот, пытался показать их взаимосвязь. Человек, считал Г.В. Гегель, тогда становится свободным, когда познает законы необходимости. Если для философии Э. Канта был характерен разрыв между мышлением и волей, то гегелевской философией он отвергался в принципе. Г.В. Гегель исходил из признания единства воли и мышления. Воля, с его точки зрения, есть мышление, превращающее себя в наличное бытие, следовательно, в волевом действии обязательно содержится уже осмысливание предмета: «...не надо представлять себе, - писал Гегель в «Философии права», - что человек является, с одной стороны, мыслящим и, с другой стороны, волящим, что у него в одном кармане мышление, а в другом воля, ибо это было бы пустым представлением. Различие между мышлением и волей есть лишь различие между теоретическим и практическим отношением; но они не представляют собою двух способностей, так как воля есть способ мышления». Основным качеством воли, с точки зрения Г.В. Гегеля, является свобода. «Воля без свободы представляет собой пустое слово, и точно так же и свобода действительна лишь как воля». Свобода воли, по мнению философа, есть самоопределение нашего «Я», при котором воля желает нечто определенное и при этом остается независимой от случайных определений конкретно-эмпирического мира, поскольку она берет свое определенное содержание из всеобщего, разумного. Положения теории Г.В. Гегеля, приведенные выше, позволяют сделать вывод о том, что наличие разума и воли, по мнению философа, является самым общим условием вменения. Сущность же состояния невменяемости Г.В. Гегель видит в такой степени «неопределенности власти и силы самосознания и благоразумия», которая приводит к тому, что лицо не может быть признано мыслящим и волящим. Указывает он и на возможные причины признания такого состояния: «Неопределенность, - отмечал философ, - которая, однако, может приниматься во внимание лишь тогда, когда речь идет об идиотизме, сумасшествии и т.п. и о детском возрасте, ибо лишь такие решающие состояния уничтожают характер мышления и свободу воли и позволяют рассматривать совершившего поступок, не почитая в нем мыслящего и волю». Само же состояние невменяемости состоит в том, что «представление субъекта находится в непосредственном противоречии с действительностью», то есть подлинный характер совершаемого деяния лицом не осознается. Гегелевские «власть и сила самосознания и благоразумия» есть то, что сегодня принято называть юридическим или психологическим критерием невменяемости: власть и силу самосознания и благоразумия можно рассматривать как интеллектуальный признак данного критерия, состоящий в способности осознавать значение совершаемых действий (по Г.В. Гегелю, речь идет о сознании всеобщего характера поступка), а силу самосознания - в качестве волевого признака юридического критерия невменяемости, означающего способность руководить своими действиями. Кроме того, заслуживает внимания и тот факт, что в вопросе о признаках состояния невменяемости Г.В. Гегель указывает не только на психологический критерий, но и на медицинский (идиотизм, сумасшествие). Таким образом, если в философии Э. Канта невменяемость, исходя из
противопоставления им мышления и воли, определялась как такое состояние
человека, когда он не обладает свободной волей, то в философии Г.В. Гегеля,
базирующейся на единстве мышления и воли, состояние невменяемости характеризовалось
одновременно двумя признаками - и отсутствием свободы воли у лица, и
отсутствием у него способности мышления. Как видим, взгляды Э. Канта и Г.В.
Гегеля на проблему свободы человеческой воли различны, хотя они и единодушны в
обосновании вменя
Гегель Г.В.-Ф. Философия права. - М, 1990. С. 165.
|
