Публикации, посвященные проблематике юридической природы права наследования, начали появляться лишь в последние годы. Одной из таких работ стала статья Е.Н. Киминчижи[1]. Данный автор в основу квалификации права наследования в качестве секундарного кладет тот признак, что оно не обеспечивается чьей-либо юридической обязанностью для своей реализации. Этот вывод представляется нам не вполне точным: Е.Н. Киминчижи, скорее всего, смешивает понятия секундарных и абсолютных прав, для которых отмеченный признак действительно характерен; если даже и признавать наличие «обязанности», корреспондирующей с абсолютными правами, все же нельзя не увидеть ее специфики, отличающей таковую от обязанности в классическом понимании. Далее указанный автор высказывает утверждение о том, что секундарное право наследования не может быть нарушено (с чем мы не спорим), а также что оно не защищается в судебном порядке в отличие от субъективных прав. Однако в последующем изложении он предлагает защищать его иском о признании права, указывая, что такая защита обеспечивается, в частности, установлением факта родственных отношений с наследодателем[2]. Со своей стороны мы вынуждены возразить против данного тезиса и отметить, что, во-первых, иск о признании права применим только к защите субъективных прав, а во-вторых, указать на то, что Е.Н. Киминчижи смешивает два совершенно разных порядка судопроизводства - исковое и особое; только в последнем и может быть установлен факт родственных отношений.
Представляется, что в процессе установления юридического факта родства наследника с умершим происходит защита принадлежащего наследнику секундарного права наследования. Уже после этого защите подлежат субъективные права, которые приобретает наследник после принятия наследства. В то же время представляется правильной мысль Е.Н. Киминчижи о том, что секундарное право (право наследования) по своей природе являет собой связующее звено между правоспособностью и субъективным правом.
Резюмируя вышесказанное, укажем, что необходимо различать эти два совершенно разных правовых явления - (1) право наследовать как элемент общегражданской правоспособности и (2) право наследования как секундарное право на приобретение наследства. Последнее и является предметом традиционного «расщепления» на элементы (правомочия) на совершение конкретных юридических действий - право принять наследство либо отказаться от него. Реализация права наследовать как элемента гражданской правоспособности связывается законодательством с фактом открытия наследства; результатом такой реализации становится возникновение права наследования как секундарного права - права принять открывшееся наследство или отказаться от него.
Рассмотрим, как воплощается вышеописанный процесс реализации права наследовать (элемента гражданской правоспособности), на примере одного из субинститутов наследственного права - наследственной трансмиссии, или (ст. 1156 ГК РФ) перехода права на принятие наследства.
Анализ норм, содержащихся в ст. 1156 ГК РФ, предполагает уяснение некоторого количества принципиальных вопросов, доселе не разрешенных ни практикой, ни доктриной. Большинство современных публикаций, посвященных наследственной трансмиссии, ограничивается описанием и пересказом законоположений, не раскрывая в полной мере смысла данного правового явления. Возможно, повод к такому отношению дает сам законодатель. Так, например, даже поверхностный взгляд на одно только наименование ст. 1156 ГК РФ позволяет заметить его некоторую неудачность, точнее - узкую направленность. Систематическое толкование норм наследственного права приводит нас к выводу о том, что к трансмиссару переходит не только право на принятие наследства, но и право наследования в целом как совокупность правомочий, включая право на отказ от наследства. Нельзя, конечно, допустить мысли, что эффект наследственной трансмиссии ограничивается переходом одного лишь правомочия на принятие наследства, а потому было бы желательным соответствующим образом скорректировать как название, так и текст ст. 1156 ГК РФ.
В отношении же содержательных моментов можно отметить следующее. В соответствии с первым пунктом анализируемой статьи законом предусмотрен переход права на принятие наследства, причитавшегося умершему наследнику, к его наследникам по закону либо (если все имущество было завещано) по завещанию. Круг наследников, призываемых к наследованию в рамках наследственной трансмиссии, как можно увидеть, определен в ГК РФ достаточно четко, однако в доктрине можно встретить разнообразие мнений в этом отношении. В частности, К.Б. Ярошенко считает, что если наследство открывается сразу по нескольким основаниям, то приобрести его в порядке наследственной трансмиссии могут только наследники по закону; у наследников же по завещанию права на принятие наследства в порядке наследственной трансмиссии не возникнет. С данным мнением мы согласиться не можем хотя бы потому, что часть наследственного имущества может быть распределена завещанием между законными наследниками, а это никак не умаляет их права на долю в остальной наследственной массе, наследуемой в рамках законных
[1] Киминчижи Е.Н. Право наследования как секундарное право // Наследственное право. - 2010. - № 4. - С. 17 - 19.
| 
