СКАЧАТЬ РАБОТУ БЕСПЛАТНО -
Положение религии, церкви и верующих в России и, особенно в Советском Союзе всегда было объектом научных интересов зарубежных ученых. Среди них У. Коларз, У. Флетчер, Д. Эллис, Д.В. Поспеловский и др., чьи труды достаточно широко известны российской научной общественности и содержат в себе немало ценных и точных наблюдений, объективных выводов об истории и современном состоянии государственно-церковных отношений в России. Главным недостатком этих работ является политическая пристрастность.
Завершая краткий обзор литературы, посвященной истории взаимоотношения государства и церкви в СССР 1953-64 гг., отметим, что при всем ее многообразии изучение данной темы продолжается и является объектом настоящего исследования. На сегодняшний день эта тема нуждается в переоценке. Дело в том, что, как уже указывалось выше, значительная часть работ либо предвзята, либо находится под влиянием политизированной советской историографии. Это и создает необходимость формирования иного взгляда – нового и по возможности, непредвзятого.
Цель данной работы состоит в изучении государственно-церковных отношений в СССР в годы правления Н.С. Хрущева (1953-64 гг.) и реализуется посредством решения следующих задач:
- раскрыть основные направления религиозной политики советского государства в 1953-64 гг.;
- охарактеризовать положение Русской православной церкви в эти годы;
- рассмотреть реакцию церковников и верующих на проводившуюся в эти годы правительством церковную политику.
Методологическая основа данного исследования обусловлена темой работы, которая затрагивает аспекты истории, религиоведения, политологии.
Для достижения цели использованы методы: системный, аналитический, а также метод сравнительного анализа. При применении системного метода основной акцент делался на выявлении многообразия связей и отношений, имеющих место как внутри исследуемого объекта, так и в его взаимоотношениях с внешним окружением (например, взаимосвязь религиозной политики государства и его внутренней политики). Аналитический метод позволил в процессе исследования дифференцировать взятое для изучения явление (в данном случае государственно-церковные отношения) на ряд более простых элементов, и каждый из них подвергать тщательному изучению. Необходимость сопоставления этих элементов, а также основных этапов государственно-церковных отношений в 1953-1964 гг., обусловило применение в настоящей работе метода сравнительного анализа.
При анализе документального материала использовался метод критического анализа. Рассмотренные в данной работе документы носят характер официальных нормативных материалов. Данному типу документов в большей мере, чем другим, свойственна объективность в освещении событий и фактов. Тем не менее, и эти документы не лишены определенной доли субъективности. Объясняется это тем, что их авторами являются конкретные люди, имеющие свойственный только им подход к оценке действительности. Поэтому, документы, какими бы достоверными они на первый взгляд ни казались, требуют к себе критического отношения, поскольку содержащиеся в них сведения могут быть неверными, неполными. В данной работе документы анализировались, при помощи ответов на следующие вопросы: а) что он представляет собой по виду и форме? б) какова подлинность текста? в) кто его автор? г) время, место и обстоятельства возникновения документа? д) насколько полна закрепленная в документе информация? е) каковы цели создания документа?
В соответствии с поставленными целью и задачами в данной работе по проблемному принципу выделено две равнозначные по информационной составляющей главы. Первая глава посвящена изучению религиозной политики советского государства 1953-64 гг. Вторая – рассмотрению жизни Русской православной церкви в сложившихся условиях политической борьбы с религией.
Глава 1. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ В ОТНОШЕНИИ ЦЕРКВИ В 1953-64 гг.
Периодизации государственно-церковных отношений в XX вв. рассматривается в соответствии с политической периодизацией этого столетия и общей государственной политики в отношении религии и церкви. И это естественно, так как государственно-церковная политика является частью внутренней политики .
Чтобы понять развитие отношений между государством и церковью в рассматриваемое время, необходимо остановиться на сходстве и различии политики до 1953 г. и после него. Сходство заключалось в стремлении ликвидировать церковь как сколько-нибудь значимый институт, вытеснить ее из общественной жизни страны. Различие же в том, что раньше, с момента установления советской власти, никогда официально не ставилась цель полностью уничтожить ее, искоренить религию в стране . Эта задача будет поставлена в начале 60-х гг. XX в.
Важнейшей вехой государственно-церковных отношений 1943-1953 гг. стала известная встреча Сталина и Молотова с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем), состоявшаяся в ночь с 4 на 5 сентября в Кремле. Патриарший местоблюститель передал председателю Совнаркома список священнослужителей, находившихся в заключении, многих из перечисленных в нем вскоре освободили, в том числе 11 архиереев. Итогом встречи стали договоренности о нормализации отношений между государством и церковью, проведении Архиерейского Собора и избрании Патриарха Московского и всея Руси. Тогда же иерархам было сообщено о создании Совета по делам Русской православной церкви при правительстве СССР, который возглавил полковник госбезопасности Г.Г. Карпов. До этого он руководил отделом «О» МГБ СССР (май 1946 - август 1947), проводившим различные антицерковные акции . 13 октября 1943 г. в беседе с Карповым Молотов дал указание подобрать «из чекистов» уполномоченных Совета. Характерно и то, что Карпов некоторое время совмещал новую деятельность с исполнением прежних обязанностей. Молотов заявил по этому поводу полковнику: «Если Ваше должностное положение в НКГБ не публикуется в газетах и не придано официальной гласности, то я считаю возможным совмещение» . Создавая видимость благополучия в отношениях государства и церкви, И.В. Сталин на самом деле поставил церковь под свой жесткий контроль, повседневно осуществлявшийся органами НКВД (позднее КГБ).
Принятие «нового» курса государственно-церковных отношений было, в первую очередь, связано с внешнеполитическими планами советского государства и с привлечением Русской православной церкви к их осуществлению. В 1940-е гг. перед Советом ставились прежде всего внешнеполитические задачи, с которыми он в целом успешно справлялся. Внутренние причины также имеют место: это и участие церкви в деле снабжения страны продовольствием в условиях восстановительного периода (1945—1957 гг.), и контроль со стороны государства за возрожденной религиозной жизнью на бывших временно оккупированных территориях. Русская православная церковь оказала в этот период государству значительную помощь, поддерживая и укрепляя его международный авторитет, способствуя проведению его внешней политики в период, когда США имело монополию на ядерное оружие .
Смерть Сталина вызвала среди иерархов патриархии противоречивые чувства. С одной стороны, проснулись надежды на будущее религиозное возрождение, с другой — возникли опасения, что без сдерживающего влияния вождя целый ряд лиц из его окружения постараются свести старые счеты с церковью .
29 апреля 1953 г. в ЦК КПСС на имя Н.С. Хрущева поступила докладная с предложением разработать план ликвидации и локализации святых источников, к которым осуществлялось массовое паломничество. Правда, отдел пропаганды и агитации в своем отзыве рекомендовал местным партийным организациям ограничиться собственными мерами .
В июне 1953 г. в ЦК КПСС с пространным заявлением обратился Карпов. Он желал выяснить, «какой линии следует придерживаться, какие принципы и методы работы допустимы», и предлагал значительно расширить права Совета, в частности открывать храмы — «не более 25 в год». Учитывая просьбу патриарха, Карпов предлагал взимать налоги с духовенства как с лиц свободной профессии и таким образом несколько облегчить финансовое бремя церкви и т.д. Почти все предложения Карпова в ЦК КПСС были отклонены, при этом подчеркивалось, что расширение прав Совета «может привести к значительному укреплению церкви и росту ее влияния на население» .
Тем временем в марте 1954 г. заведующие отделами пропаганды и науки ЦК КПСС представили Хрущеву совместную докладную «О крупных недостатках в естественнонаучной, антирелигиозной пропаганде», в которой, намеренно сгущая краски, писали о быстром росте церкви и развале атеистической работы. Впрочем, убеждать возглавившего ЦК КПСС Хрущева особенно и не требовалось. Сформировавшись как политический деятель в 1930-е годы, он немало сил приложил к уничтожению храмов в Москве и на Украине. Новый лидер партии искренне верил в возможность скорого построения коммунизма, в котором не должно быть места для религиозных представлений. Устранение Л.П. Берии придало ему новые силы для проявления собственной инициативы .
7 июля 1954 г. ЦК КПСС принял постановление «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», в подготовке которого активно участвовали Д.Т. Шепилов, А.Н. Шелепин, М.А. Суслов. В этом документе фактически пересматривалась и даже осуждалась как «примиренческая» прежняя политика в церковном вопросе. Предлагалось, по сути, вернуться на довоенный путь «наступления на религиозные пережитки» . В возобновлении атак на церковь определенную роль сыграла и старая гвардия «воинствующих безбожников» — Ф.Н. Олещук, В.Д. Бонч-Бруевич и другие .
Из-за последовавшей реакции духовенства Н.С. Хрущев со своими сторонниками были вынуждены уступить. 10 ноября 1954 г. было принято постановление ЦК КПСС «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения». По ряду пунктов оно было прямо противоположно июльскому и вызвало волну благодарственных телеграмм от духовенства и верующих различных епархий .
1955— 1957 гг. были наиболее благополучными для церкви. Одной из важных причин стала попытка Кремля еще раз активно использовать Московскую патриархию в своих внешнеполитических целях. Соответственно резко увеличились валютные ассигнования церкви. Патриархия, в свою очередь, активизировала миротворческую деятельность. В частности, на Ближнем Востоке, что отвечало интересам руководства СССР, которое всячески стремилось упрочить связи с новым правительством Египта. Неслучайно после окончания интервенции войск Великобритании, Франции и Израиля против этой страны Московская патриархия выделила еще 3,5 тыс. фунтов для помощи Александрийской и Коптской церквям .
Большую роль Москва отводила Русской православной церкви в налаживании советско-югославских контактов, прерванных в конце 1940-х гг. В начале 1955 г. Сербский патриарх Викентий демонстративно отслужил молебен в русском храме Белграда. В октябре 1956 г. состоялся его приезд в Москву. Через год ответный визит в Югославию нанес патриарх Алексий, причем обоих владык принимали высшие руководители страны.
Принципиально новым явлением стало прекращение прямой конфронтации Московской патриархии с Ватиканом, экуменическим движением и с протестантскими организациями. Произошел обмен богословскими делегациями с англиканской и западногерманской евангелической церквями. Усиливались и другие связи с зарубежным миром. Московская патриархия активно участвовала в подготовке и работе VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в июле—августе 1957 г. в Москве. Во время фестиваля проходили встречи, собеседования, диспуты молодых христиан западных стран и СССР, которые должны были убедить иностранцев в существовании свободы совести в советском обществе.
С 1955 г. стало правилом присутствие представителей Московской патриархии на приемах в Верховном Совете и в иностранных посольствах. Это давало возможность церковным иерархам непосредственно общаться с руководителями государства, излагать им свои пожелания и выступать с ходатайствами .
17 февраля 1955 г. Совет Министров СССР принял постановление «Об изменении порядка открытия молитвенных зданий», согласно которому Совет по делам РПЦ получил право регистрировать церковные общины, которые действовали без официального разрешения. Аналогичное право было предоставлено Советам министров союзных республик, а не СССР, как раньше. Количество православных церквей в стране вновь стало увеличиваться. Впервые за весь советский период православной церкви разрешили напечатать Библию, Евангелие. В 1956 г. они вышли общим тиражом 50 тыс. экземпляров. Развернувшаяся в середине 1950-х годов либерализация, развенчание сталинизма, расширение возможностей духовной жизни благотворно сказались и на положении церкви. Началось освобождение из лагерей и тюрем священнослужителей .
В то же время с возвращением к «ленинской законности» значительно выросла потребность в информаторах внутри церкви. 8 декабря 1955 г. Совет по делам РПЦ направил своим уполномоченным циркулярное письмо, впервые определявшее задачи работы по выделению лояльного духовенства на местах в целях получения от них определенной информации. А через три месяца председатель Совета рекомендовал ЦК КПСС «для использования патриархии в международных делах» передать ей Троицкий собор Александро-Невской лавры в Ленинграде, все помещения Троице-Сергиевой лавры, часть старых церковных книг, 50-60 облачений, несколько сот икон из музеев. Карпов указывал на необходимость открыть 25-40 новых храмов, так как отклонять «все просьбы и не считаться с интересами верующей части населения, по существу, будет беззаконием» . Фразы о беззаконии из уст сталинского генерала госбезопасности могли прозвучать только в связи с разоблачениями, прозвучавшими с трибуны XX съезда.
Сразу после XX съезда с православными архиереями встретился Булганин. После этой встречи многим показалось, что церковно-государственные отношения развиваются успешно. В августе 1956 г. Совет Министров РСФСР наконец-то принял решение «О передаче Московской патриархии зданий и сооружений, расположенных на территории Троице-Сергиевой лавры в г. Загорске». Через год был освящен возвращенный церкви Троицкий собор в Ленинграде, на рабочих и служащих храмов распространили трудовое законодательство. К 1 января 1957 г. количество зарегистрированных православных храмов в СССР выросло до 13,5 тыс. Власти, однако, были встревожены тем, что из 70 правящих иерархов около половины недавно были освобождены из лагерей. Контролировать их деятельность было крайне сложно.
Благополучие церкви было очень непрочным. Достаточно сказать, что первый секретарь ЦК партии Н.С. Хрущев заявил в сентябре 1955 г. в беседе с делегацией французских парламентариев: «Мы продолжаем быть атеистами. Мы будем стараться освободить от дурмана религиозного опиума, который еще существует, большую часть народа» .
После XX съезда КПСС государственно-церковные отношения начали обостряться. Существенный поворот курса государственной религиозной политики в СССР был вызван целым комплексом причин. В партийных верхах все более зрели убеждения в возможности построения в СССР в скором будущем коммунистического общества. Необходимость сотрудничества с церковью становилась излишней. Эти иллюзии частично разделяла и довольно большая часть населения, в том числе и многие представители демократически настроенной интеллигенции. Они полагали, что можно построить в СССР справедливое, социально ориентированное государство .
Не было прежнего единства и в Совете по делам РПЦ. Ровную линию в государственно-церковных отношениях в ЦК отстаивали в основном бывшие ближайшие соратники Сталина. И первые предвестники новой антирелигиозной кампании почти совпали с крупной победой Хрущева над сталинистами в 1957 г. Сыграли свою роль кадровые изменения в партийном руководстве. В борьбе со сталинистским большинством в президиуме ЦК Н.С. Хрущев в значительной степени опирался на группу «идеологов» — М.А. Суслова, Е.А. Фурцеву, П.Н. Поспелова, Л.Ф. Ильичева, давно выражавших неодобрение практикой работы с церковью. Искал поддержку первый секретарь и у руководителей ВЛКСМ — А.Н. Шелепина, В.Е. Семичастного, СП. Павлова, А.И. Аджубея, доверяя их советам и предложениям .
Импульсивный новый лидер хотел ускорить начало перехода СССР в коммунистическое общество, в котором, по его словам, не должно быть места пережиткам капитализма. 29 ноября 1957 г. в беседе с газетным магнатом В.Г. Херстом первый секретарь ЦК КПСС объяснял ему, что «народное просвещение, распространение научных знаний, изучение законов природы не оставляет места для веры в бога» .
Важную роль сыграли внешнеполитические соображения. В Кремле росла неудовлетворенность политикой Московской патриархии на Ближнем Востоке. Постепенно созревало решение переориентироваться с восточных православных церквей на мусульманские как гораздо более влиятельные. Хрущев открыто заявлял своему окружению, что надежды на международную деятельность православной церкви не оправдались.
В конце 1957 г. было принято решение провести встречу глав и представителей православных церквей. Задача сводилась к тому, чтобы все патриархи осудили проведение ядерных испытаний, а также изготовление и накопление атомного оружия. Эта инициатива неоднократно высказывалась Хрущевым. Руководство страны считало крайне важным и выгодным подключить к данной кампании религиозные организации. ЦК КПСС считал целесообразным реализовать свой замысел и «использовать все каналы для популяризации вопроса о запрещении атомного и водородного оружия» . Намечалось пригласить не только глав всех автокефальных православных церквей, но и представителей других конфессий. Московская межправославная встреча закончилась относительной неудачей. Главы ряда делегаций отказались подписать воззвание к христианам всего мира с призывом не ослаблять борьбу за мир и способствовать прекращению ядерных испытаний. Отсутствие на совещании глав пяти автокефальных православных церквей дало возможность ее противникам заявлять, что собравшиеся говорили не от имени мирового православия и поэтому их обращения не столь уж авторитетны. Соответствующие комментарии появились в западной прессе. Это породило негативную реакцию Кремля, разочарованного слабой эффективностью международных акций Московской патриархии. После этого путь к наступлению на церковь был окончательно открыт .
Важнейшей причиной изменения курса стала и экономическая, именно с постановлений «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей» начинается «хрущевская антирелигиозная» кампания. Повышение налога на доход свечных мастерских коснулось каждого прихода. По принятому постановлению мастерские были вынуждены отпускать свечи по 200 руб. за килограмм. В то же время запрещалось повышать значительно более низкие цены на свечи в храмах. Во многих приходах начали распускать платные хоры, уменьшились доходы священников. Монастырям запрещалось применять наемный труд. Предусматривалось значительно уменьшить их земельные наделы, а также сократить число обителей. Вновь вводились отмененные в 1945 г. налог со строений и земельная рента, резко повышались ставки налога с земельных участков. Вскоре Совет по делам РПЦ утвердил план закрытия в 1959— 1960 гг. почти половины монастырей и скитов русской церкви .
Главным звеном начавшейся атаки на религию оказалось секретное постановление ЦК КПСС от 4 октября 1958 г. «О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам «О недостатках научно-атеистической пропаганды». По масштабности намечаемых мер эта акция не имела прецедента. Вскоре последовали новые удары. В ноябре-декабре 1958 г. прошла массовая чистка церковных библиотек. Для ограничения поступления новых изданий выпустили «Инструкцию о порядке пропуска в СССР религиозной литературы и предметов религиозного культа». 28 ноября ЦК КПСС принял постановление «О мерах по прекращению паломничества к так называемым «святым местам». Чтобы не допускать верующих к 700 учтенным властями по СССР святым местам, применялись любые методы. Ростовский облисполком потребовал запретить колокольный звон в городских церквях; у архиереев снимали телефоны; храмы отключали от водопроводной сети, запрещали проводить в них текущий ремонт и т. д. .
Все эти акции вдохновлялись высшим партийным начальством. На XXI съезде КПСС в январе-феврале 1959 г. активно звучала тема о необходимости разработки программы быстрого перехода советского общества к коммунизму. Хрущев в своем докладе заявил, что одна из главных задач предстоящей семилетки — преодоление пережитков капитализма в сознании масс. Об этом же на съезде говорили официальные советские идеологи М.А. Суслов, Е.А. Фурцева, П.Н. Поспелов.
Вскоре Кремль вновь решил активизировать международную деятельность Московской патриархии. Стало известно, что должны состояться два крупнейших для всех христиан планеты события — Вселенский католический собор и Генеральная ассамблея Всемирного совета церквей (ВСЦ). Но Алексий отметил, что русские иерархи участвовать в нем не могут и примут меры по уменьшению его значения. Г.Г. Карпов полностью одобрил политику неучастия всех православных церквей в намеченном соборе.
13 января 1960 г. ЦК КПСС принял постановление «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах». Речь шла об изменении самих основ деятельности Русской православной церкви. В постановлении указывалось, что «вопреки советскому законодательству о культах... церковнослужители сосредоточили все руководство приходами в своих руках и используют это в интересах укрепления и распространения религии». Ставка делалась на дальнейшее усиление антирелигиозного натиска .
Г.Г. Карпов в этих условиях не слишком подходил на роль церковного гонителя, 21 февраля 1960 г. он был отправлен на пенсию, а председателем Совета по делам РПЦ назначен В.А. Куроедов, партийный функционер, в прошлом идеологический работник, зарекомендовавший себя старательным исполнителем указаний начальства. Он предложил приступить к плановому сокращению количества церквей, монастырей, духовных учебных заведений и духовенства, епархий и епархиальных центров .
Для осуществления намеченного плана необходимо было преодолеть сопротивление ряда открыто враждебных новой религиозной политике властей иерархов, и прежде всего самого активного и влиятельного из них митрополита Крутицкого и Коломенского Николая, которого на посту председателя отдела внешних церковных сношений сменил его заместитель архимандрит Никодим (Ротов), возведенный в сан епископа. Репрессии коснулись и других неугодных иерархов (во Львове, Казани, Минске, Иркутске и т.д.) .
Ослабив церковное сопротивление, власти продолжали осуществлять намеченные планы. К ноябрю 1960 г. по заданию ЦК КПСС была разработана «Инструкция по применению законодательства о культах», утвержденная в марте 1961 г. Религиозным центрам запрещалось проводить детские и женские собрания, организовывать кружки, паломничество, санаторную и лечебную помощь, экскурсии, открывать библиотеки, использовать средства для возрождения затухающих церквей и монастырей, развертывать благотворительную деятельность. Значительно выросло количество закрываемых церквей: если в 1959 г. власти сняли с регистрации 364 православные общины, то в 1960 г. — около 1 400.
В 1961 г. Совет Министров СССР принял закрытое постановление «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах», подписанное Хрущевым. Теперь к обеспечению контроля в обязательном порядке привлекались местные органы власти. При райисполкомах, поселковых и сельских советах создавались комиссии содействия для наблюдения за выполнением законодательства о культах. Зачастую их деятельность сводилась к слежке, доносам, вмешательству во внутрицерковную жизнь .
31 марта Куроедов заявил руководству патриархии о необходимости «церковной реформы». Суть ее заключалась в отстранении священнослужителей от руководства приходами. Роль главы общины переходила от настоятеля к исполнительному органу — приходскому совету, которому передавалась вся финансово-хозяйственная деятельность. «Реформа» во многом разрушала традиционное управление церкви, ее организация юридически расчленялась. Последствия церковной «реформы» проявились быстро. Уже в июле в Ленинградской епархии власти провели тотальную «чистку» среди духовенства, сократив его почти на 40% и изгнав наиболее бескомпромиссных .
Состоявшийся в октябре 1961 г. XXII съезд партии принял решение о расширении антирелигиозного наступления. Оно стало еще интенсивнее и нетерпимее. Приняв третью программу КПСС, партия провозгласила своей задачей построение коммунизма в основном за 20 лет. Съезд внес в Устав КПСС категоричную формулировку, обязывающую каждого члена партии «вести решительную борьбу с религиозными предрассудками». В ту пору и родилось знаменитое обещание Хрущева показать по телевидению музейную редкость — «последнего советского попа». Руководство страны шло по испытанному пути усиления административного нажима, прибегая к локальным репрессиям. В 1961-1964 гг. по религиозным мотивам были осуждены 1 234 человека. Многих отправили в лагеря, ссылки, на поселения.
Особенно сильно церковь пострадала из-за введения летом 1962 г. жесткого контроля над совершением треб — крещений, венчаний, отпеваний. В результате резко усилился налоговый контроль. Из-за введения обязательной регистрации количество обрядов уменьшилось, особенно в крупных городах .
Особый акцент был сделан на борьбу с распространением религиозных идей среди детей и молодежи. XIV съезд ВЛКСМ (апрель 1962 г.) подчеркнул, что «свобода совести не распространяется на детей, и ни один родитель не имеет права калечить свое дитя духовно». Вскоре главный печатный орган юристов СССР журнал «Советское право» подвел законные основания: родители могут быть лишены прав на своих детей государством, так как они государством и дарованы.
Своеобразный аспект антирелигиозной кампании выявился в феврале 1962 г. на Всесоюзной конференции по научно-атеистической пропаганде. На ней господствовало мнение, что «религиозные обычаи и традиции следует вытеснить новыми праздниками и ритуалами для удовлетворения эстетических и эмоциональных потребностей верующих». 25 августа 1962 г. соответствующее решение приняло бюро ЦК КПСС по РСФСР. С конца 1950-х гг. вводились торжественные церемонии бракосочетания, регистрации рождения ребенка, вручения паспортов, гражданские панихиды. Однако они не получили широкого распространения .
К осени 1962 г. столкновения местных властей с духовенством и верующими стали особенно ожесточенными.
КГБ активно поддержал курс на активизацию усилий Московской патриархии на международной арене, сулившую дополнительные возможности для работы спецслужб, внедрения через ее структуры своих людей и т. д. Многие внешнеполитические, контрпропагандистские акции было удобнее вести руками церкви. Священный синод одобрил вхождение Московской патриархии в ВСЦ, и 18 июля 1961 г. Архиерейский собор утвердил это решение. В ноябре-декабре 1961 г. многочисленная делегация русской церкви участвовала в работе Генеральной ассамблеи ВСЦ в Нью-Дели. В начале 1960-х годов улучшились отношения русской церкви с Константинопольским патриархом Афинагором. Алексий I посетил ряд стран Ближнего Востока, встретился с главами семи православных и монофизитских церквей. Сближение Московского патриарха с Константинопольским наиболее ярко проявилось в ходе II Всеправославного совещания, которое состоялось осенью 1963 г. на острове Родос в Греции.
Еще одним важным обстоятельством, улучшившим отношение части советского руководства к Московской патриархии, стали ее активные действия осенью 1962 г. в период Карибского кризиса. Патриарх Алексий срочно направил главам православных церквей, генеральному секретарю ООН телеграммы с призывом сделать все возможное для недопущения военной катастрофы в результате крайне опасных для дела мира действий правительства США .
10 ноября 1963 г. председатель КГБ В.Е. Семичастный представил в ЦК КПСС обширную справку о негативной деятельности церковников и сектантов, которые «оказывают серьезное реакционное, а в ряде случаев враждебное влияние на определенную часть населения, мешают делу идеологического воспитания трудящихся». Через две недели факты, приведенные в справке, уже использовались как главные аргументы в докладе Л.Ф. Ильичева на расширенном заседании идеологической комиссии при ЦК КПСС. По указанию Хрущева комиссия подготовила документ «Мероприятия по усилению атеистического воспитания населения». Оформленный 2 января 1964 г. как постановление ЦК, он стал «государственным планом преодоления религиозного сознания масс». Перед партийными организациями ставилась стратегическая задача через 12—17 лет в соответствии с Программой КПСС полностью освободить сознание советского общества от религиозных предрассудков .
Антирелигиозная истерия захлестнула страну. В вузах в качестве обязательного или факультативного курса были введены «Основы научного атеизма»; значительно усилилась антицерковная направленность школьных программ. В Академии общественных наук при ЦК КПСС появился институт научного атеизма. В Центральном Доме литераторов 18 марта 1964 г. прошла встреча писателей и ученых на тему «Наука, литература и искусство — против религии». Как обычно, в первых рядах безбожников шел комсомол .
События 1964 г. всколыхнули западную общественность. Это сказывалось на международной репутации СССР, что отрезвляюще подействовало на советских руководителей, болезненно воспринимавших мировое общественное мнение. Большинство мирян и духовенства персонифицировали антирелигиозную политику партийного и государственного руководства Советского Союза с Н.С. Хрущевым. Авторитет первого секретаря и его ближайшего окружения в народе стремительно падал, в том числе и из-за авантюрной антицерковной деятельности. Поэтому, когда в октябре 1964 г. на Пленуме ЦК КПСС Хрущев был снят со всех постов, у миллионов верующих появилась надежда на скорую смену курса в политике государства по отношению к религии.
После смещения советское руководство публично демонстрировало смену курса религиозной политики. 19 октября 1964 г. митрополиты Никодим и Питирим были приглашены на правительственный прием в честь полета космического корабля «Восток». 15 января 1965 г. Председатель Президиума Верховного Совета А.И. Микоян торжественно принял в Кремле представителей Пражского движения, вручивших ему «Обращение ко всем правительствам, парламентам и видным деятелям мира» II Всемирного общехристианского конгресса в защиту мира, состоявшегося в конце июня – начале июля 1964 г. .
Подводя итоги вышесказанному, необходимо сказать, что в 50- е – нач. 60-х гг. в СССР, с приходом к власти Н.С. Хрущева, наметившееся улучшение взаимоотношений государства и церкви пошло на убыль. В руководстве партии наметилось два подхода к проблемам церкви — антирелигиозный и государственный (рассматривал Патриархию как своеобразную часть системы). И в 1953-1957 гг. между сторонниками этих подходов с переменным успехом шла борьба.
С 1958 гг. вновь принима¬ются постановления и указы об усилении атеистической пропаганды, что не¬медленно сопровождалось сокращением числа храмов, монастырей, духовных семинарий, воспрепятствованием совершению церковных обрядов и др. Особенностью этого периода является стремление власти, госу¬дарства установить полный контроль, выявление и сокращение всяких прояв¬лений церковной жизни. Главная причина проведения подобной церковной политики состояла в желании построить в СССР коммунизм, и уверенность, что коммунистическая идеология, освободившаяся от сталинского наследия, еще может проявить себя, что, в свою очередь, исключало возможность любой духовной альтернативы, особенно религиозной. Война против церкви также была реакцией режима на начавшиеся в общественном сознании глубокие изменения. Пресечь опасные с точки зрения системы общественные явления была призвана хрущевская антицерковная кампания. Важнейшей причиной изменения курса стала и экономическая, именно с постановлений «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей» начинаются активные действия кампании. Как и раньше, в период 1943-1953 гг., правительство СССР использовало внешние церковные каналы для осуществления политических государственных планов, не считаясь с интересами церкви.
Глава 2. ПОЛОЖЕНИЕ ЦЕРКВИ. РЕАКЦИЯ ЦЕРКОВНИКОВ НА СМЕНУ ПОЛИТИЧЕСКОГО КУРСА
Сильнейшую негативную реакцию духовенства и верующих вызвало постановление ЦК КПСС от 7 июля 1954 г. «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения». Архиепископ Лука предложил патриарху созвать собор духовенства для обсуждения тяжелого положения церкви. Летом 1954 г. Г.Г. Карпов неоднократно писал в ЦК о массовом недовольстве верующих и попытках организовать сопротивление антирелигиозным акциям.
Активную борьбу начал митрополит Ленинградский Григорий. На уговоры не отправлять резкое письмо в Совет из-за возможных репрессий, он ответил: «Ну что же — придется сломать голову, а я все-таки напишу доклад». С острой публичной критикой действий властей владыка выступал даже перед учащимися духовной академии. Согласно сообщениям Карпова, патриарх придавал большое значение посланиям митрополита Григория .
С призывами к мученичеству выступал Ростовский владыка Вениамин. О настроениях в Сухуми сообщал в Москву отдыхавший на юге митрополит Николай: «Духовенство и верующие Грузии по-прежнему переживают панику в связи с антирелигиозной пропагандой, ждут чисто физические репрессии, хотят прекращать архиерейские служения, прекратили звон, проповеди и т.д.» Для подобных опасений имелись основания и у самого Николая, ибо в те же дни лектор Московского горкома КПСС Владимирцев в своих выступлениях называл его «первым врагом народа», добавляя, что «он пока еще нужен нам для заграницы, а в свое время мы его обезвредим» .
В это время посетивший Москву Антиохийский патриарх настойчиво просил прекратить «перегибы в отношении церкви, так как это выбивает у нас все козыри и затрудняет нашу работу по сближению между нашими церквями и народами» .
К середине 1950-х годов Московская патриархия постепенно отказывалась от стремления к централизации власти. Она передала свои приходы и монастыри, расположенные в Болгарии, Румынии и Югославии, местным церквям. В ноябре 1955 г. сложил с себя полномочия главы Чехословацкой православной церкви митрополит Елевферий, его преемник теперь не являлся гражданином СССР. В 1957 г. была предоставлена автономия Китайской православной церкви, восстановлено молитвенно-каноническое общение с Финляндской, с признанием ее автономного статуса в составе Константинопольской патриархии и передачей Валаамского монастыря. Подобная тактика приносила успех: из 14 автокефальных православных церквей 11 в той или иной мере поддерживали Московскую патриархию; лишь с Константинопольской, Греческой и Кипрской имелась только формальная связь .
Сразу после XX съезда патриарх предпринял усилия для встречи с лидерами государства. Хрущев от переговоров отказался; с православными архиереями встретился Булганин (26 марта 1956 г.). Он заверил их, что ни о каком наступлении на религию не может быть и речи; более того, после осуждения сталинских беззаконий должна появиться возможность дальнейшего развития демократических начал в обществе. Воспользовавшись этим, иерархи попросили правительство об освобождении духовенства из ссылок и лагерей. Массовый процесс освобождения священнослужителей стал реальностью. Вскоре выяснилось, что из 70 правящих иерархов примерно половина подвергались репрессиям .
В 1956 г. по сравнению с 1951 г. удвоилось число абитуриентов в академиях и семинариях. Число учащихся дневного отделения увеличилось до 1 094 человек, а заочного превысило 400. В 57 монастырях и семи скитах проживал 4 661 насельник. В РСФСР примерно треть всех родившихся младенцев были крещены. Стремительно росли доходы церкви. Если в 1948 г. они составляли 180 млн. рублей, то в 1955 г. — 347, а в 1957 г. — 667 млн. рублей. В целом за 1949-1957 гг. только патриархат израсходовал на содержание духовных учебных заведений 99 млн. рублей, на восстановление и ремонт храмов, пособия епархиям — 82,4 млн., выплату пенсий духовенству и помощь верующим — 75,2 млн., на внешнеполитическую деятельность — 21,8 млн., приобретение облигаций государственных займов — 5,4 млн. и т.д. .
Иерархи патриархии сразу после июньского пленума 1957 г. поняли, что расстановка политических сил в стране сложилась не в пользу церкви.
Важнейшим побудительным мотивом смены курса государственной церковной политики в к. 1950-х гг. стала острая тревога в верхних эшелонах власти в связи с начинавшимся русским религиозным возрождением. Этот постепенный, часто болезненный процесс поиска людьми своих национально-религиозных корней заметно активизировался в середине 1950-х гг. Связанное с критикой сталинизма частичное развенчание прежних идеалов, подрыв авторитета КПСС породил у определенной части населения страны, не поддавшейся иллюзиям социализма с человеческим лицом, желание определить свою собственную веру и свой подход к жизни. «Когда мыслящие люди в СССР старались вновь обрести и восстановить культуру прошлого в ее чистой, противостоящей идеологическим искажениям форме, они встречались с православием в любой области — в искусстве, архитектуре, музыке, литературе, поэзии» . В результате постепенно развернулось движение к церковности молодежи и людей среднего поколения из религиозно-индифферентных семей. Основой движения явился феномен индивидуального обращения. Необходимо также сказать о глубокой религиозности выпущенных на свободу сотен тысяч заключенных ГУЛАГа .
Изживание страхов сталинской эпохи способствовало резкой активизации и широких слоев традиционно верующих. Так, если в 1955 г. в Совет по делам РПЦ поступили 1 310 ходатайств об открытии храмов, то в 1956 г. — уже 2 265. Быстро росли финансовые доходы патриархии, увеличилось число желавших учиться в духовных учебных заведениях, появились десятки незарегистрированных общин. В РСФСР, согласно данным Совета по делам РПЦ, крестили треть всех родившихся младенцев; на Украине и в Белоруссии этот показатель был еще выше. Традиционно более религиозны были Прибалтика, Закавказье, Средняя Азия. Точное число верующих, а также участвовавших в обрядах, привести невозможно. Однако есть основания считать верным мнение некоторых исследователей, что в начале 1960-х гг. их было до 120 млн., т.е. более половины населения страны. Американский историк У. Флетчер вполне справедливо писал о религии в СССР: «Когда условия становились благоприятными (годы войны или период «оттепели» 50-х гг.) она быстро развивалась» .
В 1957 г. патриарх Алексий несколько раз обращался с просьбой открыть новые храмы, создать типографию патриархии и т.д. В январе 1958 г. митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) в беседе с Карповым впервые официально заявил о необходимости избрания духовенства в представительные органы власти, порекомендовал наградить кого-нибудь из руководства патриархии международной Ленинской премией мира. Подобные претензии вызвали негодование в ЦК КПСС .
Патриарх и Священный синод в к. 1957 г. ответили согласием на проведение встречи глав и представителей православных церквей, рассчитывая добиться ответных уступок, и прежде всего долгожданного приема у Хрущева, чтобы лично донести до него озабоченность намечавшимся ухудшением церковно-государственных отношений. В мае 1958 г. в Москве предстояло празднование сорокалетия восстановления патриаршества в русской церкви. Это был удобный повод для проведения международной православной встречи. Ожидаемого единства среди собравшихся не было. Это отразилось на ходе состоявшейся 17 мая 1958 г. первой и последней официальной встрече Н.С. Хрущева с руководством Московской патриархии. Патриарх и митрополит Николай информировали главу государства о переговорах с приехавшими делегациями. Одновременно ему сообщили о просьбах Александрийского патриарха выплатить ему единовременно 40 тыс. долларов вместо полагающихся 20 тыс. ежегодно и болгарского патриарха выдать ему 300 тыс. левов, а также высказались о желательности увеличения валютных расходов на зарубежные поездки Московской патриархии. Хрущев просил прислать письменную заявку, которую обещал рассмотреть.
13 февраля 1958 г. митрополит Николай, обеспокоенный начавшимися переменами, впервые поинтересовался у председателя Совета по делам РПЦ о причинах изменений государственной политики в отношении Русской православной церкви. Он, в частности, обратил внимание на то, что посольства социалистических стран перестали приглашать представителей духовенства на дипломатические приемы. Однако это не произвело никакого впечатления на правительство. Напротив, смета валютных расходов Московской патриархии на 1958 г. была резко сокращена. В августе Совет по делам РПЦ направил своим уполномоченным несколько инструктивных писем о противодействии активизации церковников .
На постановление ЦК от 4 октября 1958 г. руководство патриархии отреагировало крайне болезненно. 29 октября 1958 г. Совет по делам РПЦ посетила группа работников хозяйственного управления патриархии во главе с его председателем архиепископом Макарием. Они горячо убеждали представителей Совета, что необходимо отменить акты, подрывавшие экономическую жизнь церкви. Однако последовал твердый отказ. Заместитель председателя хозяйственного управления личный секретарь владыки Алексия Д.А. Остапов предложил патриархии в знак протеста отказаться от внешнеполитической деятельности, не принимать иностранные церковные делегации и не давать им денег на подарки. В частных беседах владыка заявлял о том, что свечи следует закупать в государственной торговле. Он предлагал наладить их нелегальное производство. В ноябре руководство патриархии просило власти хотя бы отсрочить введение новых налогов до 1 января 1959 г., но и в этом патриархии было отказано .
Тем не менее сопротивление самой православной церкви не ослабевало. 18 февраля руководство Совета приняло митрополита Крутицкого Николая. Согласно имеющейся записи беседы, «в раздраженном тоне, нервничая и возмущаясь, Николай заявил, что с осени 1958 г. началось наступление на церковь, равнозначное походу на церковь до войны 1941-1945 гг.». Владыка указал, что в связи с этим он не может посещать дипломатические приемы. 20 февраля Совет по делам РПЦ посетил патриарх. Он вновь настаивал на снижении налогов, открытии новых храмов и заявил о желании добиваться встречи с Хрущевым. 31 мая патриарх и митрополит Николай обратились к первому секретарю ЦК с письмом: «Мы вынуждены просить Вас, глубокоуважаемый Никита Сергеевич, каким-нибудь актом подтвердить действенность постановления партии 10 ноября 1954 года. За последние месяцы имеют место многие факты оскорбления религиозных чувств, а также отдельных, ничем не опороченных, священнослужителей и печатание в прессе
|
