СКАЧАТЬ РАБОТУ БЕСПЛАТНО -
СКАЧАТЬ
ГЛАВА 1. КОНЦЕПТ КАК БАЗОВОЕ ПОНЯТИЕ КОГНИТИВНОЙ ЛИНГВИСТИКИ
1.1 Понимание концепта и концептосферы
Проблема обращения к новой категории в современном языкознании – понятию концепта – стала одной из наиболее интересных проблем, интересующих отечественных и зарубежных лингвистов. В отечественной лингвистике термин «концепт» появился недавно. В первой половине 70–х гг. этот термин и содержащие его производные выражения встречались исключительно в переводах работ англоязычных авторов, в связи с чем вначале возникла проблема их адекватного перевода на русский язык: conceptual representation передавалось как «семантическое представление», conceptual dependencies – как «смысловые связи», а слово concepts – как «смысловые элементы». «Иногда слово «concept» передавалось как «понятие» (и не случайно: концепт от лат. conceptus буквально означает «мысль, понятие»)» [29, с. 143]. Но уже с 80–х гг. концепт входит в лингвистику как термин, имеющий право на самостоятельное существование и собственную сферу применения. Несмотря на то, что в современной науке концепт – это междисциплинарное понятие, получающее освещение в различных научных и философских школах и направлениях (когнитология, лингвокультурология, этнопсихолингвистика и др.), непосредственно в лингвистике осмысление понятия концепта происходит в рамках двух основных направлений – лингвокогнитивного (Е.С. Кубрякова) и лингвокультурного (В.И. Карасик).
По мнению А. Соломоника, концепт – это абстрактное научное понятие, выработанное на базе конкретного житейского понятия [28, с. 246]. Подобной является и позиция С.Д. Кацнельсона, который противопоставляет формальные и содержательные понятия, при этом первые соотносятся с обиходными знаниями и фиксируются в обычных толковых словарях, а вторые – с научными знаниями и объясняются в энциклопедических справочниках [11, с. 138].
Модель “представление – понятие”, распространенная в когнитивной лингвистике, в данном случае уточняется как “представление – обыденное понятие – научное понятие”. Таким образом, различие между обыденным и научным понятием заключается в сознательном обобщении своего опыта на уровне обыденного понятия и в использовании дедукции и индукции на уровне научного понятия. Несмотря на вышесказанное, между любыми уровневыми образованиями можно найти промежуточные явления, то есть существуют ментальные сущности, которые можно было бы определить как не совсем представления или уже не представления, но еще не понятия. По своей сути такое понимание концепта является логико–семантическим и, соответственно, лингвокогнитивным.
Концепт с точки зрения когнитивной лингвистики понимается как заместитель понятия, как “намек на возможное значение” и как “отклик на предшествующий языковой опыт человека” [17, с. 282], то есть концепт трактуется как индивидуальный смысл в отличие от коллективного, словарно закрепленного значения.
Принципиально иное понимание концепта как лингвокогнитивного явления предлагают такие лингвисты, как Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина, которые в Кратком словаре когнитивных терминов трактуют понятие «концепт» как «термин, служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека» [43, с. 90]. Они также считают, что концепт – это «оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [43, с. 90]. Подобной точки зрения придерживается и В.И. Карасик, который в своей работе ссылается на мнение Е.С. Кубряковой. Помимо этого он утверждает, что «часть концептов имеет языковую “привязку”, другие концепты представлены в психике особыми ментальными репрезентациями – образами, картинками, схемами и т.п.» [11, с. 137].
Н.Н. Болдырев также соглашается с мнением Е.С. Кубряковой и считает, что концепт «представляет собой единицу, или квант структурированного знания и в силу этого обнаруживает определенную, хотя и нежесткую структуру» [7, с. 29].
Таким образом, при лингвокогнитивном подходе значение слова соотносится, прежде всего, со всем объемом знаний об обозначаемом и в центре оказываются понятия знания и сознания, а концепт понимается как ментальное образование, своеобразный фокус знаний о мире, когнитивная структура. Р.И. Павиленис считает, что в интерпретациях такого рода на первый план выступает проблема соотношения языка и сознания, а концепты – определяются как «смыслы, составляющие когнитивно базисные подсистемы мнения и знания» [23, с. 241].
Что касается лингвокультурного направления, то оно берет свое начало с теоретических положений, высказанных еще в 1928 году в статье русского философа С.А. Аскольдова–Алексеева «Концепт и слово». В этой работе автор поднимает вопрос о природе концепта в связи с проблемой художественного слова. Здесь концепт рассматривается как общее понятие, основная функция которого заключается в операции замещения. По этому поводу С.А. Аскольдов–Алексеев пишет: «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода... Наконец, он может быть заместителем разного рода хотя бы и весьма точных, но чисто мыслительных функций» [4, с. 270].
По определению Н.Д. Арутюновой, концепты – это понятия практической философии, возникающие «в результате взаимодействия таких факторов, как национальная традиция и фольклор, религия и идеология, жизненный опыт и образы искусства, ощущения и системы ценностей» [3].
Д.С. Лихачев, в свою очередь, считает, что концепты подменяют собой значения слов и тем самым снимают разногласия, различия в понимании значений, расширяют значения, оставляя возможности для сотворчества, домысливания и для эмоциональной «ауры» слова [17].
В современной науке постепенно вырисовывается представление о концептах, прежде всего, как о ментальных сущностях, которые несут на себе отпечаток духовного облика человека определенной культуры. Так, по определению Ю.С. Степанова, «концепт – это как бы сгусток культуры в сознании человека: то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека... и посредством чего... рядовой человек, не “творец культурных ценностей” – сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее...» [29, с. 40].
В.И. Карасик, сопоставляя лингвокогнитивный и лингвокультурный подходы к пониманию концепта, утверждает, что они «не являются взаимоисключающими: концепт как ментальное образование в сознании индивида есть выход на концептосферу социума, то есть, в конечном счете, на культуру, а концепт как единица культуры есть фиксация коллективного опыта, который становится достоянием индивида» [11, с. 139]. Иначе говоря, автор отмечает, что оба подхода «различаются векторами по отношению к индивиду: лингвокогнитивный концепт – это направление от индивидуального сознания к культуре, а лингвокультурный концепт – это направление от культуры к индивидуальному сознанию» [11, с. 139].
В нашей работе мы будем рассматривать концепт как лингвокультурное явление и в связи с этим нам хотелось бы отметить, что независимо от выбранного подхода к пониманию концепта все языковые средства в их совокупности дают лишь общее представление о содержании концепта в сознании носителей конкретного языка. Однако это всегда будет лишь часть концепта, поскольку ни один концепт не может быть выражен в речи полностью. Это связано с тем, что познание индивидуально так же, как и формирование самого концепта. Индивидуальны и средства репрезентации концепта в речи. Они настолько многочисленны, что зафиксировать и проанализировать их все практически невозможно (ср. только дефиниции одних и тех же слов в разных словарях, не говоря уже о многочисленных контекстах их употребления). К тому же, это только та часть концептуального содержания, которая выражена языком.
Таким образом, из вышесказанного можно заключить, что концепт имеет сложную структуру, содержание которой лишь частично может быть выявлено через средства его репрезентации в языке.
Тем не менее, рассматривая, как воспринимается слово, значение и концепт, мы не должны исключать человека. Потенции концепта тем шире и богаче, чем шире и богаче культурный опыт человека. Совокупность концептов образует концептосферу данного народа и соответственно данного языка [17, с. 281].
Концептосфера национального языка тем богаче, чем богаче вся культура нации – ее литература, фольклор, наука, изобразительное искусство, она соотносима со всем историческим опытом нации и религией особенно. Отдельных вариантов концептосферы национального языка очень много, они по–разному группируются, по–разному себя проявляют. Это происходит по причине того, что каждый концепт, в сущности, может быть расшифрован в зависимости от контекста и культурного опыта, культурной индивидуальности концептоносителя. Между концептами существует связь, определяемая уровнем культуры человека, его принадлежностью к определенному сообществу людей, его индивидуальностью. Одна концептосфера может сочетаться с другой, например, концептосфера национального языка в целом, но в ней концептосфера преподавателя, а в ней концептосфера семьи, а в ней индивидуальная концептосфера. Каждая из последующих концептосфер одновременно не только сужает предшествующую, но и расширяет ее. Следовательно, в словарном запасе языка существует «четыре уровня: 1) сам словарный запас (включая фразеологизмы); 2) значения словарного типа, примерно так, как они определяются словарями; 3) концепты – некоторые подстановки значений, скрытые в тексте «заместители», некие «потенции» значений, облегчающие общение и тесно связанные с человеком и его национальным, культурным, профессиональным, возрастным и прочим опытом; 4) концепты отдельных значений слов, которые зависят друг от друга, составляют некие целостности, и которые мы определяем как концептосферу» [17, с. 283].
Итак, богатство языка определяется не только богатством «словарного запаса» и грамматическими возможностями, но и богатством концептуального мира, концептуальной сферы, носителями которой является язык человека и его нации.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что концептосфера – это потенции, открываемые в словарном запасе отдельного человека, семьи, профессиональной группы, класса, национальности.
В заключение нам хотелось бы сказать, что понятие концептосферы особенно важно тем, что оно помогает понять, почему язык является не просто способом общения, но неким концентратом культуры – культуры нации и ее воплощением в разных слоях населения вплоть до отдельной личности. Помимо этого хотелось бы отметить, что не только концептосфера может быть структурирована в зависимости от того, на каком уровне словарного запаса открываются потенции, любой концепт также может представлять не только отдельный смысл, но и целую концептуальную структуру, включающую другие концепты, поэтому необходимо различать соответствующие виды концептов, задающие иные ступени абстракции.
1.2 Виды концептов
Современные лингвисты, непосредственно занимающиеся когнитивными исследованиями, стремятся представить типологию концепта через понимание природы этого явления, так как концепт постепенно «обживает» предназначенное ему пространство.
Так, в зависимости от степени задействованности признаков, составляющих концепт, и способа их функционирования Ю.С. Степанов выделяет концепты «рамочные» и концепты «с плотным ядром». Он ставит это различие в параллель с философским разделением понятий на «априорные (доопытные)» и «апостериорные (опытные, эмпирические)», а также предлагает ввести гипоним константа – концепт, длительно существующий в культуре и отличающийся устойчивостью [29, с. 70–71, 76, 77].
Е.С. Кубрякова считает, что концепты отличаются как по своему способу существования в сознании человека, так и по своим связям с языковыми выражениями – именами и дескрипциями [15, с. 143]. Развивая эту мысль, А.П. Бабушкин предлагает различать концепты по способу их выражения и словарного представления (лексические и фразеологические), разводить концепты конкретных и абстрактных имен. Концепты как формы репрезентаций знаний о разнородных фрагментах действительности он подразделяет на мыслительные картинки, концепты–схемы, концепты–фреймы, концепты–инсайты, концепты–сценарии [5].
В свою очередь, В.И. Карасик отмечает, что «культурные концепты – явление неоднородное. Прежде всего, они различаются по принадлежности тому или иному социальному слою общества» [11, с. 140–141]. Иначе говоря, если в обществе выделяются четко очерченные социальные группы, то и существуют концептосферы этих групп. Через социальное находит выражение и этническое. В общем, существует социоэтническое самосознание индивидуума, и в этом самосознании выделяются культурные концепты. Непосредственно с позиций социолингвистики можно выделить, по меньшей мере, «три типа культурных концептов: этнокультурные, социокультурные и индивидуально–культурные»; то есть существуют ментальные образования, актуальные для этнокультуры в целом, для той или иной группы в рамках данной лингвокультуры и, наконец, для индивидуума [11, с. 140–141]. Понимание концептов и их классификация с такой точки зрения позволяет совместить различные подходы к их интерпретации.
В зависимости от степени мыслительной абстракции И.А. Стернин и Г.В. Быкова выделяют следующие типы концептов: 1) концепты представления – обобщенные чувственно–наглядные образы предметов и явлений, выступающие в основном в качестве смысловой стороны конкретной лексики; 2) гештальты – комплексные структуры, упорядочивающие в сознании многообразие отдельных явлений и образующие содержание абстрактной лексики (сюда же относятся концепты, толкуемые через прототипы, а также фреймы, сценарии как разновидности гештальтов); 3) понятия как результат рационального отражения наиболее существенных признаков предмета, формируемый, прежде всего, в научной и производственных сферах жизнедеятельности человека [30, с. 55–67].
В свою очередь, Н.Н. Болдырев предлагает более детальную классификацию. Он подразделяет концепты на несколько типов: конкретно–чувственный образ, представление, схема, понятие, прототип, пропозициональная структура, фрейм, сценарий (скрипт), гештальт и т.д.
Конкретно–чувственный образ – это образ конкретного предмета или явления в нашем сознании.
Более высоким по степени абстрактности концептом является представление (мыслительная картинка в некоторых классификациях) – это обобщенные чувственные образы разных предметов и явлений. Представление отражает совокупность наиболее наглядных, внешних признаков предмета или явления.
Схема – это мыслительный образец предмета или явления, имеющий пространственно–контурный характер.
Понятие – концепт, содержащий наиболее общие, существенные признаки предмета или явления, его объективные, логически конструируемые характеристики.
Прототип – это категориальный концепт, дающий представление о типичном члене определенной категории. Это могут быть типичные примеры, социальные стереотипы, идеалы, образцы.
Пропозиция представляет собой модель определенной области нашего опыта, в которой вычленяются элементы, даются их характеристики, показываются связи между ними. Осознавая собственный опыт в терминах пропозиции, человек как бы налагает на него определенную концептуальную структуру–модель в виде базового предиката и его аргументов.
Фрейм – это объемный, многокомпонентный концепт, представляющий собой «пакет» информации, знания о стереотипной ситуации. Формально фрейм представляют в виде двухуровневой структуры узлов и отношений: 1) вершинные узлы, которые содержат данные, всегда справедливые для данной ситуации и 2) терминальные узлы, или слоты, которые наполняются данными из конкретной практической ситуации и часто представляются как подфреймы, или вложенные фреймы. Активизируя фрейм через данные второго уровня, мы воссоздаем всю структуру этой ситуации в целом.
Сценарии, или скрипты – это динамически представленный фрейм как разворачиваемая во времени определенная последовательность этапов, эпизодов.
Фреймы, сценарии и пропозиции, которые относятся к одному типу структурированных концептов, могут иметь аналогичную структуру.
Гештальт – это концептуальная структура, целостный образ, который совмещает в себе чувственные и рациональные компоненты в их единстве и целостности, как результат целостного, нерасчлененного восприятия ситуации, высший уровень абстракции [7, с. 36–38].
Рассмотрев указанные типологии концептов, выдвинутые различными лингвистами, мы пришли к выводу, что последняя классификация типов концептов представляется нам наиболее полной в связи со сложным характером структурной организации концепта, ведь именно этот сложный характер предполагает, что за ним могут стоять (и пониматься) знания разной степени абстракции, т.е. разные форматы знания. Более того, нам хотелось бы заметить, что первоначально структура любого концепта представляется человеку как некий целостный образ и только познание определенными способами может сформировать конкретный образ. Именно поэтому разработан ряд методов, которые помогают добиться этого.
1.3 Методы лингвокогнитивного анализа
Под методом понимают способ достижения цели. Можно различить общенаучные методы и методы лингвистического исследования. К общенаучным методам относятся наблюдение, сравнение, счет, эксперимент, обобщение, абстрагирование, анализ, синтез и др. Методы лингвистических исследований изменяются в ходе развития общих взглядов на язык и в связи с динамикой научных направлений.
Так, в методике лингвокогнитивного анализа З.Д.Попова и И.А. Стернин выделяют два основных направления. Первое предполагает, что исследование начинается с некоторого выбранного концепта, подбираются все возможные языковые средства его выражения, которые затем и анализируются. При использовании второго направления исследование начинается с некоего ключевого слова, к которому подбираются разнообразные контексты его употребления, а именно это позволяет изучить семантику данного слова, выявить набор семантических признаков, которые оно способно представить в процессе употребления. По этому набору семантических признаков реконструируется соответствующий лексический или фразеологический концепт [25, с. 96]. Вышеуказанные исследователи замечают, что второй подход (от языка к смыслу) не всегда дает те же результаты, которые получены логическим путем (от смысла к языку). Несмотря на это, оба подхода имеют свою ценность и дополняют друг друга, поэтому они часто используются совместно.
Применяя первый метод, мы можем рассмотреть всю совокупность языковых средств выражения концепта, а также тексты, в которых раскрывается содержание концепта. В результате мы получим представление о содержании концепта в сознании носителей языка. Тем не менее, З.Д. Попова и И.А. Стернин отмечают, что «это всегда будет лишь часть этого концепта, так как никакой концепт не выражается в речи полностью», поскольку:
1) концепт как результат индивидуального познания всегда требует комплекса средств для своего полного выражения;
2) концепт представляет собой нежестко структурированную объемную единицу, которую невозможно выразить целиком;
3) невозможно проанализировать полностью все средства языковой и речевой репрезентации концепта в языке, что–то всегда остается неучтенным [25, с. 96–97].
Несмотря на вышеуказанные обстоятельства, лингвисты, применяя второй метод, стремятся выявить ядро концепта, под которым подразумевается кодирующий образ, то есть универсально–предметный код (УПК) и базовый слой (когнитивные сегменты в совокупности образующие концептуальные признаки), а также интерпретационное поле концепта, которое составляет его периферию. Следовательно, исследованию подлежит как ядро, так и периферия, однако важно дифференцировать их в процессе описания, так как их статус и роль в структуре сознания и в процессах мышления различны.
Среди известных приемов анализа и описания концептов З.Д. Попова и И.А. Стернин выделяют ряд отдельных методик, хотя, по их мнению, следует иметь в виду, что чем больше методов и приемов использует исследователь, тем больше признаков концепта он выявит, тем ближе к истине будет построенная модель концепта [25, с. 158].
В нашей работе мы решили придерживаться вышеуказанного подхода, то есть мы будем применять метод концептуального (когнитивного) анализа, в который будут входить такие методики, как:
1. построение и анализ семантемы ключевого слова;
2. построение деривационного поля ключевого слова;
3. анализ лексической сочетаемости ключевого слова;
4. построение лексико–фразеологического поля ключевого слова;
5. свободный ассоциативный эксперимент;
6. анализ художественных текстов;
7. контрастивный анализ средств разных языков.
Опираясь на работу З.Д. Поповой и И.А. Стернина [25], рассмотрим каждую из указанных методик более подробно.
1. Построение и анализ семантемы ключевого слова.
Для построения семантемы ключевого слова необходимо выявить все семемы, которые она способна обозначить. Несомненно, прежде всего, изучаются словарные толкования этой лексемы. Бывает полезным обращение к этимологическим справкам, раскрывающим процесс развития и становления семантемы ключевой лексемы. Благодаря этимологии можно понять последовательность становления семантических признаков концепта, особенно в тех случаях, когда в ходе исторических изменений в семантике какие–то звенья развития семантемы выпали и в современном ее употреблении не фиксируются. В результате ядро концепта окутывается новыми концептуальными признаками, увеличивая объем концепта.
2. Построение деривационного поля ключевого слова.
Построение и изучение словообразовательного поля ключевого слова позволяет выявить целый ряд когнитивных признаков, не выявляемых другими методами анализа.
3. Анализ лексической сочетаемости ключевого слова.
Значительно большее число признаков концепта по сравнению с количеством, взятым из словарей, можно получить с помощью изучения лексической сочетаемости ключевого слова. Таким образом, исследовав лексическую сочетаемость ключевого слова концепта, лингвист получает набор семантических признаков, характеризующих в значительной мере и сам мыслительный концепт.
4. Построение лексико–фразеологического поля ключевого слова.
Значительно обогащает состав признаков концепта построение лексико–фразеологического поля его ключевого слова. Этот метод предполагает подбор синонимов, антонимов ключевого слова, определение его гиперонима. В поле выделяется ядро и обширная периферия, которая может быть разграничена на ближайшую, дальнюю и крайнюю в зависимости от частотности лексем, идущей на уменьшение от ядра к периферии, и от стилистической окраски, при которой в ядре располагаются стилистически нейтральные лексемы, приобретающие при удалении к периферии эмоциональную экспрессивность. Построение лексико–фразеологического поля ключевого слова концепта позволяет существенно расширить представление о содержании и структуре концепта.
5. Свободный ассоциативный эксперимент.
Метод свободного ассоциативного эксперимента заключается в предъявлении испытуемым слов–стимулов, на которые они должны реагировать любой словесной реакцией, приходящей им в голову. Обработка результатов свободного ассоциативного эксперимента позволяет интерпретировать полученные ассоциаты как отражение тех или иных концептуальных признаков исследуемого концепта.
Следовательно, свободный ассоциативный эксперимент служит практическим подтверждением «послойного» построения концепта и может являться достаточно эффективным методом исследования структуры различных концептов.
6. Анализ художественных текстов.
Анализ художественных текстов позволяет, в частности, выявить такие признаки, которые приобрели в составе концепта символический смысл. Таким образом, некоторые концепты, существующие в сознании носителей языка, могут испытывать глубокое воздействие творческих личностей, что в свою очередь дает импульс для эволюции этого содержания в сознании народа. Если эти изменения принимаются, перерабатываются, усваиваются коллективным сознанием, возникает почва для формирования нового (в данном случае символического) значения слова, а изменения в значении ведут к модификации соответствующего концепта как единицы национальной концептосферы.
7. Контрастивный анализ средств разных языков.
Полученные наборы семантических признаков концепта одного языка можно сравнить с набором семантических признаков эквивалентного концепта другого языка. Такое сравнение, прежде всего, выявляет национальную специфику в составе и в удельном весе семантических признаков эквивалентных концептов разных языков. Но бывает и так, что в зеркале другого языка исследователь замечает и такие признаки родного концепта, которые ранее ускользали от его внимания.
Дело в том, что многие семантические признаки концепта носителю языка кажутся самоочевидными, органичными, такими, без которых концепта просто не существует. Но при сопоставлении с семантическими признаками аналогичного концепта другого языка нередко выясняется, что данный признак является ярким, оригинальным, к тому же сугубо национальным.
Исследования, выявляющие национальную специфику концептов, пользуются у лингвистов большой популярностью. Контрастивный анализ выявляет и большое сходство семантического содержания концептов разных народов. Именно это сходство и делает возможным переводы с языка на язык.
«Контрастивные методы дают исследователю возможность выявить общие когнитивные компоненты в концептах сравниваемых национальных концептосфер, обнаружить различия в них, а также, что очень важно – обнаружить отсутствие некоторых когнитивных компонентов в концепте одной из сравниваемых культур (последнее поддается выявлению только контрастивными методами)» [25 с. 139].
При контрастивном анализе выявленные при сопоставлении языковых единиц различия интерпретируются как когнитивные различия и формулируются на языке когнитивных признаков. Подобный анализ высвечивает не только концептуальную разницу, но некоторые ментальные черты различных народов.
Подчеркнем, что контрастивный анализ кратчайшим путем приводит исследователя к обнаружению лакун в семантическом пространстве одного из сравниваемых языков. Контрастивный анализ позволяет увидеть и своеобразие метафорических образов, используемых в художественных произведениях.
Таким образом, концепт при описании должен быть представлен как некоторый набор признаков, а эти признаки должны быть верифицированы с точки зрения их реальной представленности в сознании носителей языка. Использование приемов контрастивного описания позволяет глубже осознать родные концепты, а через них и свою культуру в целом. Не стоит забывать о том, что каждый раз, когда мы пытаемся познать другую культуру посредством общения с ее представителями, либо путем прочтения принадлежащих ей определенных художественных произведений, мы используем перевод в аспекте лингвокультурологического подхода. В такой ситуации перевод представляет собой особый тип текста, функционирующий в другой культуре и имеющий в этой культуре самостоятельное существование. Следовательно, практика контрастивного анализа дает возможности для понимания сущности перевода.
1.4 Концепт в ракурсе этнотранслятологии и перевод как когнитивная деятельность
Как известно, языки имеют собственные правила грамматики и свой словарь, но для понимания какого–либо конкретного языка этого недостаточно, поскольку каждому вербальному языку соответствуют концептуальные значения.
Т.А. Фесенко говорит о том, что для осуществления понимания того или иного языка необходимо осмыслить его значения, то есть, перевести их на собственный язык смыслов; однако, «механизм» перехода от одного языка к другому, то есть перевод, несмотря на многолетние исследования, по–прежнему остается гипотетическим [34, с. 76].
Широкоизвестные отечественные переводоведы дают различные определения понятия «перевод». Так А.В. Федоров [32] и Л.С. Бархударов [6] считают перевод процессом и результатом пересоздания на переводимом языке текста, возникающего ранее на исходном языке. Тем не менее, они не учли в данном определении экстралингвистические факторы, а именно, различие в коммуникативных ситуациях, национальный колорит, литературную традицию.
В свою очередь Я.И. Рецкер определяет перевод как преобразование знаков и элементов исходного языка в единицы переводимого языка [27]. Однако в данном определении ощущается формалистический подход, поскольку речь идет о знаках, а не о смысле.
В.Н. Комиссаров рассматривает перевод как создание на переводимом языке текста коммуникативно–равнозначного исходному тексту [13]. В своем определении он учел главное требование к переводу, а именно соблюдение принципа эквивалентности, хотя не принял во внимание экстралингвистические факторы.
По мнению А.Д. Швейцера, перевод – это двухфазовый процесс многоязыковой и межкультурной коммуникации, при котором на основе анализа исходного текста создается переводимый текст, заменяющий исходный текст в другой языковой среде [35]. В данном определении отражены главные лингвистические и экстралингвистические факторы перевода: язык, культура, коммуникация, а также сформулированы основные требования к переводу.
Перевод рассматривался В. фон Гумбольдтом не только как межъязыковой процесс, но как сложный процесс межъязыковой коммуникации в социокультурном и психологическом контексте [9, с. 74–84]. В.Н. Комиссаров в своей последней работе также говорит о том, что немаловажный вклад в создание лингвистической базы современного переводоведения вносит социолингвистика, изучающая проблемы, связанные с природой языка, его общественными функциями, ролью языка в жизни общества. Он рассматривает проблему языка и общества в двух планах:
1) язык как единое социально–культурное образование, которое отражает особенности определенного этноса – носителя определенной культуры, выделяющей его среди других культур;
2) вариативность в языке, связанная с существованием социальных, профессиональных и других различий между носителями одной и той же культуры [14, с. 68–83].
Оба эти взаимосвязанных подхода представляют интерес для теории перевода и трудности для практики. Язык как орудие вербальной коммуникации является частью культуры и все особенности его структуры и функционирования можно считать проявлением культуры данного языкового коллектива. Особенности языка, прямо или косвенно обусловленные культурой его носителей могут обнаруживаться на разных уровнях языковой структуры в правилах вербальной коммуникации, в способах описания внеязыковой действительности. Сопоставление словарного состава английского и русского языков с учетом социокультурного компонента помогает вскрыть глубину различий между культурным представлением о реальных предметах и явлениях действительности и между самими предметами и явлениями. Не обладая фоновыми знаниями, мы не сможем дать верный, адекватный перевод, то есть социально–культурные факторы играют важную роль для формирования фоновых знаний. Существование единой культуры и единого языка не означает однородности культурно–языкового коллектива, так как:
1) в любом языковом коллективе имеются территориальные, профессиональные, социальные и прочие различия, которые находят отражение в особенностях употребления языковых средств той или иной группы людей;
2) одни и те же люди в разных социальных ситуациях используют разные языковые средства. Один и тот же язык, которым пользуются в разных странах, приобретает свои отличительные черты, так что возникают национальные варианты этого языка, например, британский, американский, австралийский варианты английского языка [14, с. 68–83].
Представитель современных отечественных лингвистов И.Ю. Мостовская считает, что перевод как когнитивная деятельность, связанная с образованием смыслов (концептов) реального или возможных миров, разворачивается в определенном культурном контексте, который в значительной степени определяет ее результаты. Интерпретационные аспекты переводческого процесса, предполагающие осознание сущностных характеристик оригинала и гармоничное совмещение их с миром интерпретатора, приобретают особую значимость, когда объектом перевода оказывается художественный текст, который является вербальной репрезентацией концептуальной системы автора. Несводимость концептуального к вербальному создает дополнительные трудности в процессе интерпретации. В определенном смысле в этом коренится принципиальное несовпадение "мира оригинала" и "мира перевода" [20, с. 156].
Из концепции В. фон Гумбольдта следует, что непереводимость обусловлена индивидуальным своеобразием языков, связанным с духовным своеобразием народа, его социокультурной специфичностью [33, с. 176].
Так Т.А. Фесенко утверждает, что ментальный «промежуточный мир» между человеком и внешним миром имеет языковой характер, и сквозь этот «промежуточный мир» данный языковой коллектив воспринимает «картину мира своего родного языка». Следовательно, рассматривая язык как прямое выражение культуры, она признает, что «непереводимость» чужой картины мира затрудняет восприятие и перевод иноязычных текстов [33, с. 178–179].
С.Л. Пшеницын отмечает, что по традиции советская переводческая школа рассматривала аспекты перевода, имеющие отношение к культуре, лишь в связи с анализом специфики литературных текстов [26, с. 185]. Культурологический «парадокс перевода», обусловленный необходимостью, с одной стороны, создать текст, отвечающий нормам культуры языка перевода и доступный для восприятия носителями этой культуры, а с другой стороны, сохранить в этом тексте специфические черты иностранной культуры, трактуется обычно как дилемма – показать специфику или же сохранить привычность и утратить особенности, заменив их одним из стилей того языка, на который делается перевод [31, с. 352].
В отечественной науке анализ текстов в культурологическом аспекте получил распространение в 70–е годы. Эти исследования были, в первую очередь, направлены на изучение национально–культурной специфики психологии и речевого поведения, особенностей национального мировосприятия народов, представляющих различные этнические культуры. В этих исследованиях ставилась задача проанализировать сложные в культурологическом плане отношения, возникающие между участниками коммуникации в процессе межкультурного общения. Именно тогда был введен термин «лакуна» для описания словарных пробелов.
Таким образом, под лакунами при восприятии инокультурного текста понимается не только все то, что осознается реципиентом как нечто странное, требующее разъяснения, но также и все то, что может остаться незамеченным или же интерпретированным не так, как это было бы типичным для реципиента культуры–источника. На этом основании лакуны классифицируются как эксплицитные (явные) и имплицитные (скрытые) [26, с. 185].
Основным материалом для выявления лакун служат различные виды текстов, представляющих собой результат межкультурного общения. Именно этим и объясняется в рамках метода лингвокультурологического сопоставления обращение к переводу как одному из разновидностей текста, который представляет в измененном виде в одной культуре фрагмент другой культуры.
Перевод рассматривается как процесс осуществления межкультурной коммуникации, в котором теоретически выделяется два этапа. Первый представляет собой результат интерпретации переводчиком текста оригинала, отражает трансформирование текста, созданного на языке одной лингвокультурной общности, в другой текст, предназначенный для использования другой лингвокультурной общностью. Сопоставление текста перевода с текстом оригинала дает для лингвокультурологических исследований информацию о наличии лакун в тексте оригинала и о стратегии переводчика при обнаружении им лакун; все это, в свою очередь, служит источником данных для экспликации межкультурных различий.
Второй этап связан с реципиентом текста перевода. Исследование этого этапа заключается в изучении результатов осуществления межкультурной коммуникации в отношении понимания и восприятия переводного текста читателем. Полученная информация используется для описания особенностей картины мира и различий между лингвокультурными общностями, участвующими в процессе межкультурной коммуникации [26, с. 189].
Для теории перевода большой интерес представляет анализ стратегий, которыми пользуется автор текста, отражающего другую культуру, когда он сталкивается с необходимостью ввести в свой текст такие элементы чужой культуры, которые, по его мнению, являются лакунами для реципиента. В рамках лингвокультурологического подхода эти методы получили название «элиминирование лакун» [26, с. 189]. Различают два основных способа элиминирования: заполнение лакун и их компенсация. Под заполнением лакуны понимается раскрытие смысла слова, понятия или какого–то элемента культуры (жестов, поведения, ценностей и т.д.), незнакомых для реципиента инокультурного текста. То, как конкретно заполняется лакуна, зависит от многих факторов, в том числе от типа текста и особенностей лакуны, подлежащей заполнению. Обычно в том или ином виде в тексте приводится специфический элемент чужой культуры (например, если это слово, — в виде кальки или транслитерации), а затем дается комментарий в тексте или в примечаниях. Второй основной способ элиминирования лакун – компенсация – обычно применяется именно при переводе: когда комментирование по тем или иным причинам не представляется возможным. В этом случае, чтобы облегчить понимание инокультурного текста, переводчик вместо имеющихся в тексте оригинала специфических понятий или отраженных в тексте специфических элементов культуры вносит в текст перевода сходные, но не совпадающие с ними элементы, которые знакомы или привычны для реципиента. Как особая разновидность компенсации используется прием умолчания/адаптации (например, изменение сюжетных элементов переводимого произведения, или изъятие по тем или иным причинам отдельных сцен, имеющихся в оригинале).
Описываемые приемы хорошо известны и в переводоведении. Существенно, однако, что там они рассматриваются лишь как технические приемы переводчика и не более того. Представляется, тем не менее, что лингвокультурологический подход к анализу перевода заслуживает самого пристального внимания со стороны теории перевода: в нем заложены возможности для развития понимания специфики перевода как явления межкультурного общения. По сути дела, лингвокультурологический подход подразумевает, что перевод представляет собой особый тип текста, функционирующий в другой культуре и имеющий в этой культуре самостоятельное существование.
Таким образом, практика лингвокультурологического сопоставления дает возможности для прояснения понимания сущности перевода. Если специфика перевода как особого типа текста связана с тем, что перевод несет в себе элементы разных культур, но предназначен для восприятия реципиентом, являющимся носителем в полной мере только одной из этих культур, то, очевидно, это является одним из основных факторов, обусловливающих различное функционирование текстов оригинала и перевода.
Переводчик всегда сталкивается с возможностью выбора и вынужден принимать определенные решения, которые часто предопределяют его дальнейшие решения: необходимость предпочесть тот или иной прием или истолкование. Творческая личность переводчика не может не накладывать отпечаток на перевод. Поэтому, конечно же, так важна эмпатия переводчика по отношению к автору. В случае художественного текста творческое перевоплощение переводимого произведения – это единственный способ "представить" текст другой культуре так, чтобы он в ней мог бы восприниматься как текст соответствующего дискурса. Элемент творческой интерпретации, авторского прочтения оригинала оказывается неотъемлемым свойством "функционального" перевода, то есть перевода, который выполняет свои функции в культуре–реципиенте. Именно в случае художественного произведения талант переводчика и его мастерство владения родным языком являются одним из существенных факторов, определяющих место того или иного перевода в культуре–реципиенте [26, с. 190].
А. Курелла, рассуждая о роли переводчика, считает, что «переводчики – посредники при передаче содержания, мыслей, чувств, изложенных в определенной форме. Содержание, строй мыслей и чувств с присущим им звуковым выражением теряют свою первоначальную форму и облекаются в новую форму. Эта новая форма соответствует духу и нормам другого языка, связанного с другой культурой. При этом необходимо передать содержание подлинника на новом языке, связанном с новой культурой и жизнью, так, чтобы сохранить его функцию, то есть, прежде всего, сохранить впечатление, производимое оригиналом» [16, с. 113].
По мнению Ж. Мунена, «самая трудная часть работы переводчика: дать своим читателям некоторое представление о недоступных предметах, описанных чужим языком, о чужой культуре, которая часто полностью или частично неизвестна» [21, с. 141].
Помимо тех проблем, которые описывались выше, следует отметить и тот факт, что «наименее поддающейся переводу всегда считалась поэзия» [24, с. 162]. Так Н.С. Гумилев выделяет два способа переводить стихи: «при первом переводчик пользуется случайно пришедшим ему в голову размером и сочетанием рифм, своим собственным словарем, часто чуждым автору, по личному усмотрению то удлиняет, то сокращает подлинник; такой перевод можно назвать только любительским. При втором способе переводчик поступает, в общем, так же, только приводя теоретическое оправдание своему поступку: он уверяет, что, если бы переводимый поэт писал по-русски, он писал бы именно так. Сохраненный дух должен оправдать все. Однако поэт, достойный этого имени, пользуется именно формой как единственным средством выразить дух» [10, с. 78].
«Каждое произведение поэзии представляет сложный комплекс взаимно связанных и взаимодействующих элементов: ритм, мелодия, архитектоника, стилистика, смысловое, образное, эмоциональное содержание слов и их сочетаний. Элементы эти, в своей совокупности, рассчитаны на то, чтобы в сознании воспринимающего вызвать определенный синтетический эффект. В стихах все образующие их элементы находятся как бы в органической связи, все они взаимообусловлены. Устранение или искажение любого из них исказит или разрушит конечный эффект; в восприятии не получится должного эмоционального разряда» [18, с. 91]. Более того, при переводе не стоит забывать и о культурных особенностях нации каждого отдельно взятого стихотворного произведения.
С.Л. Пшеницын говорит о том, что изучение перевода в культурологическом аспекте позволяет увидеть, что реальный процесс перевода не сводится к подбору "эквивалентныx языковых соответствий", а представляет собой сложный процесс, в котором помимо собственно мастерства переводчика играют роль и заказчик перевода, и нормы господствующего в принимающей культуре дискурса, и набор культурных знаний потенциальных реципиентов, на которых ориентируется переводчик, и характер взаимоотношения контактирующих культур (взаимодействие культур редко бывает равносторонним), и многие другие факторы.
В заключение следует добавить слова Н.М. Любимова: «перевод – искусство, а всякое искусство, помимо одаренности, требует знаний, сноровки, развитого глазомера, обостренного слуха» [19, с. 158]. Культурологический подход к переводу дает возможность воздать должное переводу как одной из важнейших формирующих сил мировой культуры, увидеть и исследовать, как посредством перевода осуществляется взаимодействие культур. Таким образом, при культурологическом подходе проясняется сущность перевода как социально–культурного явления: переводчику по праву отводится роль посредника межкультурного общения, а сам перевод видится как важнейшая составляющая культуры общества.
В конце данной главы нам хотелось бы подвести итоги. Итак, в лингвистике существует два подхода к пониманию концепта: лингвокогнитивный и лингвокультурный, которые не являются взаимоисключающими, а лишь предполагают взгляд на концепт с двух противоположных направлений. Совокупность концептов образует концептосферу определенного народа, а, следовательно, и его языка. Лингвисты, выбирая свой подход к пониманию концепта и пытаясь разобраться в природе этого явления, стремятся представить типологию концептов. Существует несколько классификаций, каждая из которых основана на различных критериях. В связи с тем, что концепт остается многогранным явлением, которое требует изучения, разработан ряд методов, позволяющих существенно расширить представление о содержании и структуре концепта. Перспективным направлением в лингвокультурологии является сопоставление лингвокультур различных народов с целью установления универсальности или расхождения концептов. Существенную роль при этом играет перевод как когнитивный процесс.
ГЛАВА 2. КОНТРАСТИВНЫЙ АНАЛИЗ КОНЦЕПТА TREE / ДЕРЕВО
В данной главе мы попытаемся рассмотреть и проанализировать концепт TREE / ДЕРЕВО, используя метод концептуального (когнитивного) анализа, включающий целый ряд методик.
Следует отметить, что объектом концептуального (когнитивного) анализа являются смыслы, передаваемые отдельными словами, словосочетаниями и их реализациями в виде конкретных высказываний. Концепт TREE / ДЕРЕВО, как и любой другой концепт, обнаруживает целый ряд характеристик, которые также называют концептуальными признаками. Эти признаки выявляются через значения языковых единиц, репрезентирующих данный концепт, их словарные толкования, фразеологические единицы и посредством сочетаемости.
|
