СКАЧАТЬ РАБОТУ БЕСПЛАТНО -
СКАЧАТЬ
Историк-демократ А.П. Щапов, утверждавший концепцию о полном отрыве русских сибиряков (в том числе крестьянства) от метрополии и формирования за Уралом своеобразного народно-областного типа, не сумел понять ведущую роль земледельцев в развитии края. Им впервые было основательно изучена местная сельская община. С одной стороны, община для А.П. Щапова – прообраз будущего человечества, построенного на «гуманно-кооперативной взаимности», на «ассоциациях труда»; с другой – им отмечен далеко зашедший процесс разложения общины, борьба внутри нее между «партиями богатых и небогатых». В целом щаповскую характеристику крестьянской общины можно рассматривать как шаг вперед в её изучении.
Н.М. Ядринцев уделил русскому сибирскому крестьянству гораздо больше внимания, чем его предшественники. Однако он интересовался в основном современной ему деревней: экономическим положением хлебопашцев, их бытом, нравами, обрядностью, фольклором. Он отмечал, что уровень жизни сибирских крестьян в целом выше, чем земледельцев Европейской России: «Известная зажиточность населения за Уралом и большее благосостояние крестьян, чем во внутренних, бывших крепостных губерниях России…не могли не броситься в глаза всем заезжим и путешественникам». Объяснение Н.М. Ядринцев видит в условиях, существовавших за Уралом в прошлом: «новая страна, девственная почва, незаповедные леса, свободный труд и отсутствие крепостного права». Н.М. Ядринцев отмечал и факты расслоения сибирского крестьянства, приведшего со временем к формированию на одном полюсе «сельской владетельной аристократии», а на другом – бедноты, испытывающей «горькую долю в борьбе за существование». Причину неблагополучной экономической обстановки Ядринцев видит в подчинении Сибири «московским» капиталистам, неудовлетворительную систему сбора податей, используемую кулаком для закабаления крестьян и, наконец, особенности психологии крестьянина-сибиряка: свойственные ему жажду наживы, «дух корыстолюбия», «грубость нравов». Истоки этих черт Ядринцев видит в прошлом. Он воспринял щаповский тезис о формировании за Уралом в результате смешения с аборигенами особого этнографического типа русско-сибирской народности и позаимствовал у своего предшественника характеристику этого типа. «Грубость инстинктов», свойственная крестьянам Сибири уже в XVII – XVIII вв., вызывалось отдаленностью края от центра страны и «цивилизованных классов», отсутствием здесь просвещения, необразованностью местного духовенства и недостатком русских женщин.
В еще более мрачных красках описывает быт сибирского крестьянства С.С. Шашков: «Промышленники и крестьяне, - писал он, - приходя в Сибирь, вступали с инородцами в долгую и упорную борьбу за землю и воду, за лесные, рыболовные и луговые угодья инородцев», превращая аборигенов в своих рабов, и приобретали при этом такие отрицательные черты, как приверженность к «разврату», пьянству, суеверию, презрение к другим народностям, эгоизм. Мужья избивали своих жен, продавали их, сдавали «в кортому», просто бросали на произвол судьбы, как только они оказывались не в состоянии «исполнять обязанности наложницы и работницы; отцы «продавали, закладывали и закабаляли» детей; массовый характер приобрело в «старинной Сибири» детоубийство.
По истории Сибирского крестьянства интересны работы Г.Н. Потанина, в которых содержится немало фактов народной жизни, в большинстве своем собранных автором во время поездок по югу Сибири. Его интересовала хозяйственная деятельность крестьянской семьи, внутрисемейные отношения, верования, обряды и фольклор. Г.Н. Потанин отдал дань представлению о «неразвитости» местных «общественных» и «семейных» отношений, вызванных тем, что крестьянские хозяйства описываемого им района существовали уединено. Длительное пребывание в местной деревне познакомило Потанина со многими добрыми сторонами психологии и быта сельских тружеников, и это нашло отражение в его работах, близких по характеру к сочинениям собирателей-краеведов XIX в.
Подлинным началом разработки истории сибирского крестьянства по документальным архивным материалам явилось исследование П.Н. Буцинского «Заселение Сибири и быт её первых насельников», территориально охватывающее Верхотурский, Туринский, Тобольский, Тарский, Пелымский и Березовский уезды. Автор обратил внимание на численность хлебопашцев, их экономическое положение, повинности, взаимоотношения с администрацией, быт, нравственный облик (в период с конца XVI в. по 1645 г.). Реакционная настроенность харьковского профессора заставляла его утверждать, что «государь относился к крестьянам далекой своей вотчины как прекрасный домохозяин к своему хозяйству». Низкий уровень жизни хлебопашцев в Сибири первой половины XVII в. объяснялся П.Н. Буцинским недостатком рабочих рук в крае, воеводскими злоупотреблениями, тяжестью натуральных повинностей – частными факторами, порожденными, по его мнению, общей исторической обстановкой (главным образом тем, что Россия в рассматриваемый период не могла обеспечить свои зауральские районы достаточным количеством рабочих рук).
С демократических позиций подошел к проблеме В.И. Семевский – крупнейший из профессиональных историков народнического направления. На основе большого фактического материала он охарактеризовал в своих работах положение разных категорий сибирского крестьянства во второй половине XVIII в. В.И. Семевского отличала глубокая симпатия к народу, понимание тяжести его положения при феодализме, сочувствие его нуждам. Сибирская государственная деревня, показывает он, была опутана системой обременительных податей и повинностей. Беднота страдала также от наступления «мироедов»-кулаков, разбогатевших путем «эксплуатации своих товарищей». Отмечая наличие в местной деревне глубокого имущественного неравенства, историк-народник видел его причины в неразвитости общинных форм.
Проблема общины вообще чрезвычайно интересовала В.И. Семевского. Он указал на генетическую связь сибирской общины с общиной северных губерний Европейской России, откуда шел основной поток переселенцев. Отличием этой общины было, по его мнению, отсутствие земельных переделов. Исследователь первым обратил внимание на широкие возможности распоряжения земельными участками (вплоть до продажи) у государственных крестьян за Уралом. Однако и община, и поземельные отношения рассматривались В.И. Семевским вне сложившейся в Сибири системы феодальных производственных отношений. Он преувеличивал значение общины в жизни земледельцев и не связывал происходившее в ней расслоение с развитием товарно-денежных отношений.
Особый интерес у историка-народника вызывало положение приписных крестьян Сибири, мало чем по условиям эксплуатации отличавшихся, по его мнению, от крепостных Европейской России. Взгляды Семевского оказали большое влияние на другого исследователя народнического направления – Н.М. Зобнина, автора специальной работы «Приписные крестьяне на Алтае». Однако критическая струя у Зобнина носила более ярко выраженный характер. Для него положение алтайского приписного населения «представляло полную аналогию с положением крепостных в Европейской России», а заводские отработки – в барщиной. Н.М. Зобнин идеализировал местную общину, не видел в ней далеко зашедшего имущественного и социального расслоения. В целом он был далек от понимания социально-экономической сущности процессов, захвативших приписную деревню в первой половине XIX века. Критика же им дореформенной действительности не Алтае находила известное понимание у историков и даже у горнозаводского начальства, поскольку, в их глазах, являлась «своеобразным средством аналогии пореформенного строя противопоставлением прежнего крепостничества нынешним «свободным» и прежней скудости теперешнему довольству».
О тяжести положения приписного населения юга Западной Сибири при феодализме, заводской «каторге» писал также магистр богословия Томского университета Д.Н. Беликов, занимавший в целом реакционно-монархическую позицию. Д.Н. Беликов интересовался также государственной и монастырской деревней на территории Томского края в эпоху феодализма. Преимущественно им освещались семейно-бытовая сторона жизни сельских тружеников. Для автора не социальные вопросы, а брачный вопрос был чуть ли «не самым жгучим делом в томском крестьянстве за прошлое время».
Большое внимание в конце XIX – начале ХХ века уделялось в печати истории русской крестьянской общины за Уралом. Связано это было с оживлением мелкобуржуазного направления в историографии Сибири, видевшего в общине воплощение устойчивости мелкого хозяйства в земледелии перед лицом капитализма. Авторы-народники правильно указывали на складывание поземельных сообществ за Уралом уже на первых порах земледельческого освоения края, на наличие у сибирской общины значительных поземельных прав и сложность её форм. Однако они рассматривали эволюцию общины «вне связи с феодальным и буржуазным способом производства, и за изменениями форм общинного землевладения … не улавливали качественные сдвиги в социально-экономическом развитии сибирской деревни». Значение работ народников, посвященных истории общины в Сибири XVII – первой половины XIX в., снижалось и слабостью их источниковой базы, в основном они оперировали современным им материалом.
Ленин В.И. подверг резкой критике народнические взгляды на общину. Он отметил присущий общине дуализм и рассматривал её, с одной стороны, на «демократическую организацию местного управления», «товарищеский или соседский союз», а с другой – как «пережиток старины». Указав на общность исторических судеб крестьянства по обе стороны Урала, на существование в Сибири феодальной эксплуатации, В.И. Ленин подчеркивал и важные особенности в положении сибирских хлебопашцев: их относительную самостоятельность и обеспеченность, свободу от наиболее жестких форм эксплуатации: «Как ни быстро растет народная нужда в Сибири, - писал он, - все же тамошний крестьянин несравненно самостоятельнее «российского» и к работе из-под палки мало приучен». Крестьяне за Уралом «крепостного права не знали»; они были самыми сытыми крестьянами.
Ленинские идеи стали методологической основой работ советских аграрников-историков. По мере усвоения этих идей углублялась постановка проблем о формах феодальной эксплуатации непосредственных тружеников в Сибири, преодолевались свойственные ранним марксистским историческим исследованиям ошибочные утверждения о широком распространении здесь крепостного права.
Первым советским историком, вплотную занявшимся изучением сибирской деревни за Уралом, был В.И. Шунков. В своих трудах он не только показал саму анатомию сибирской земледельческой экономики XVII – начала XVIII века, но и наметил основную проблематику аграрной истории Сибири. В.И. Шунков положил начало изучению складывания локального отряда крестьянства и его внутриклассовой структуры, производственной базы крестьянства, характера землевладения в Сибири, а также специфики взаимоотношений между владельцами земли и его собственником. Именно им впервые на большом конкретном материале была обоснована мысль о том, что после присоединения Сибири к России, она оказалась вовлеченной в орбиту феодальных отношений, господствующих в стране.
Наиболее распространенным типом феодального землевладения в Сибири, по данным В.И. Шункова, стала земельная собственность государства. На землях феодала-государства преобладавшей формой эксплуатации крестьян в XVII веке служила отработочная форма ренты в виде обработки государевой десятинной пашни. В работах 50-х гг. историк называл этих крестьян «государственными крепостными» и находил параллель в их положении с положением дворцовых крестьян Европейской России. Однако позднее, выступая как один из авторов коллективного труда «История Сибири», он нашел более правильным считать сибирских хлебопашцев близко стоящими к черносошным крестьянам русского Севера: «Условия землепользования государевых крестьян в Сибири были в ряде черт такими же, как и в черносошных районах России. Пользование землей обуславливалось тяглом. Тягло в принципе не должно было прекращаться, хотя не исключалась возможность замены тяглеца другим. С этим сочеталось представление о верховном владельце всех земель – государе, за пользование землями которого и неслось тягло».
В.И. Шунков специально подчеркивал, что «феодальный характер эксплуатации непосредственных производителей материальных благ не достиг в Сибири в общем тех грубых форм крепостничества, которые были характерны для Центральной России». Однако, по мнению исследователя, правительство упорно стремилось «подчинить себе порядок жизни сибирской деревни XVII века», настойчиво проводило здесь «общую идею крестьянской крепости», и сибирские земледельцы-землепользователи «были прикреплены к обрабатываемому участку земли».
Описание жизни крестьянства в Омской области есть в работах А.Д Колесникова. Автор показал, как происходило становление переселенческих хозяйств на новых территориях, как постепенно шел рост обеспеченности хлебом, скотом, сельскохозяйственными орудиями и машинами и т.д. Работы Колесникова А.Д. являются основополагающими для понимания ситуации в сельском хозяйстве Среднего Прииртышья конца XIX – начала ХХ века.
Такой автор, как А.А. Мороз подробно осветил пребывание П.А. Столыпина в омском регионе, вопросы повышения культуры земледелия и животноводчества через освоение новых технологий и внедрение техники и т.д. В докладе Г.В. Допиро показаны выработанные правительством принципы и порядок организации землеустройства и проводившиеся администрацией в период столыпинских аграрных преобразований.
Из литературы последнего времени заслуживает внимания издание «Иртышский вертоград», целиком посвященное исследуемому краю. В нем отражена история Омской области с момента заселения её русскими до современности, в частности, помещен фрагмент дневников А.Н. Куломзина, который описал свою поездку по этой территории.
Таким образом, все исследователи, которые, так или иначе, писали о положении крестьян Сибири, показали материальное положение, быт, культуру крестьян, живших в Сибири. Историки показали, как разрабатывались и принимались решения по целому ряду вопросов сельского хозяйства, как они способствовали коренному изменению характера аграрных отношений в Сибири. Экономическая, социальная и правовая стороны этих и последовавших за ними законов и распоряжений свидетельствовали об усилении капиталистических начал в аграрном развитии этих регионов. В целом их работы помогают пониманию многих аспектов аграрного развития азиатской России, помогают понять социально-экономическое положение крестьян в Сибири.
Объектом исследования в настоящей работе являются крестьяне Омской области и их социально-экономическое положение до сплошной коллективизации.
Предмет исследования – история крестьянства в Омской области; его эволюция и итоги, с выявлением позитивного и негативного в его существовании. Это предполагает изучение истории крестьянства на территории Омской области с начала её образования до проведения сплошной коллективизации; изучение материального положения крестьянства в этот период; изучение быта и культуры крестьянства Омской области.
Цель исследования состоит в том, чтобы показать роль, место и значение крестьянства Сибири вообще и, в частности крестьянства Омской области в развитии России.
Задачи, поставленные для достижения этой цели, следующие:
- выяснить историю образования Омской области;
- рассмотреть освоение русскими Прииртышья;
- показать в динамике быт и культуру омского крестьянства с начала зарождения и до периода сплошной коллективизации;
- раскрыть характер проблемы заселения и земледельческого освоения края.
Территориальные рамки работы включают в себя площадь, на которой расположена Омская область. До революции эта территория входила в состав трех уездов – Омского, Тюкалинского и Тарского. При этом, Омский уезд являлся частью Акмолинской области, а Тюкалинский и Тарский уезды входили в Тобольскую губернию.
Хронологические рамки работы охватывают период с 1555 года по 1928 год. Рассматриваемый период начинается с рассказа о древних обитателях территорий, ставших в последствии Омской областью, с освоения города Тары и кончается началом сплошной коллективизации в Омской области.
В качестве источников нами были привлечены работы Колесникова А.Д., Чегиегорова В.Г., Похитайло Е.Д., Миненко Н.А.; работа А. Касьян «История Омской области»; работа С. Манякина «Сибирь далекая и близкая».
Кроме того, использована периодическая печать: журналы «Сибирские вопросы» и «Вопросы колонизации»; газеты «Сибирская жизнь» и «Омский телеграф». В них опубликованы статьи, заметки и сообщения известных общественных деятелей, с разных позиций освещавших жизнь сибирского крестьянства.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложений.
Глава I. Омское Прииртышье – XVI в. – конец XIX века
I.1. Народы Сибири. Древние обитатели
Омская область расположена в южной части Западно-Сибирской равнины по среднему течению реки Иртыша между 53-й и 56-й параллелями северной широты и 70-й восточной долготы. Её территория слегка вытянута с севера на юг почти на 600 километров и охватывает разные почвенно-климатические зоны.
Сложившееся за тысячелетия благоприятные почвенно-климатические условия способствовали развитию биосферы, растительного и животного мира, что издавна стало привлекать людей, древних охотников и скотоводов. Следы их обитания в виде археологических памятников свидетельствуют, что эти сравнительно малочисленные племена не могли ощутимо воздействовать на природу, которая веками оставалась первозданной.
Освоение русскими Прииртышья началось с севера, поэтому данной зоне и уделяется особое внимание исследователей. Северную часть края, лежащую по Иртышу от Ишима до реки Тары относили к таежной зоне. В одном из самых древних описаний указывается, что северная сторона Тарского уезда нагорная нарочитой вершины, продолжается из Тобольского уезда…Эта часть лесная по большей части поросшая хвойными лесами, в коих промышленные зверовые места, которые называются от татар «урманом». В другом описании эту часть называют «лесной стороной дремучих лесов», где произрастают «леса сосновые, кедровые, лиственишны, пихтовы, еловы разной мелкий лес». К мелким лесам отнесены «липняк, березняк, осина, талина, черемошник, боярышник, курослепник и ракитник».
Пушнина или как её в древности называли «мягкая рухлядь», являлась главным богатством Сибири XVI – XVII веков. Пушнина добывалась и поставлялась местными народами в виде дани – ясака и строго учитывалась. В первые годы рекомендовалось «ясак брать смотря по тамошнему делу, чтоб государевой казне не было убытку, а земле тягости не навести и людей ясашных от государя не отогнать».
Но с годами ясак увеличивался. В 1594 году при основании города Тары, татары Каурдацкой волости, занимавшей территорию от устья Уя до устья Шиша, с 82-х душ платили 18 сороков соболей (в старину счет соболей велся «сороками» - связками шкурок по сортам по 40 штук). В 1620 году с татар Каурдацкой волости уже требовали «22 сорока соболей да лисицу черную».
Тарский уезд поставлял много меха бобров, в этом уезде были самые обширные угодья с «с бобровыми гонами». В XVII веке по России 90 % бобровых мехов давала западная Сибирь, а из них чуть не половину – Тарский уезд. Из описаний XVII века следует, что хвойные леса занимали северо-восточную часть края до берегов реки Тары. В левобережной части росли смешанные леса и редкие сосновые боры. От берегов реки Оши уже начиналась лесостепь, с преобладанием березовых рощ и редкими еланями черноземных полей между рощами. Чем далее на юг сокращались лесные заросли, тем более обширными становились еланные места. Южнее реки Оми и Камышловки леса представлялись отдельными рощами и колками в низинах и чистыми ковыльными обширными еланями. В лесостепной и степных зонах был иным и животный мир.
Сложившиеся за миллионы лет природные условия Прииртышья способствовали развитию биосферы, растительного и животного мир, что издавна стало привлекать людей – охотников, скотоводов, о чем свидетельствуют многочисленные археологические памятники – стоянки, городища, курганы. Великая река Иртыш и его многочисленные притоки и богатые рыбой озера, поля и леса, некогда изобиловавшие промысловыми зверями и удобными пастбищами, привлекали древних охотников и скотоводов. Из изученных археологических памятников следует, что племена древних обитателей были немногочисленными, и воздействие на природу было минимальным. Природа сохраняла условия восстановления и развития, и оставалась первозданной.
За тысячелетия неоднократно менялся состав обитателей края. Группы охотников, а позже и скотоводов на юге приходили и уходили. К началу второго тысячелетия нашей эры на севере Западной Сибири в приполярной и таежной зонах обитали представители угорских племен – ханты и манси. Южнее угров на южной кромке тайги и подтаежной зоны закрепились тюрские группы, из которых сформировались сибирские татары, ставшие основой при образовании первого государственного образования в Прииртышье – Сибирского ханства. В ханстве установились феодальные отношения – платеж дани верховному правителю в виде ясака ценной пушниной. С вхождением Сибири в состав России взимание дани – ясака пушниной сохранилось.
Московское правительство, заинтересованное в получении этой дани – ясака, стало проводить охранительную политику по отношению к ясашному населению, оставляя за ними родовые зверовые и рыбные угодия. Выдавались жалованные грамоты в закреплении промысловых угодий. С началом возведения в Сибири русских поселений и распашки пашен постоянно подчеркивалось, что нужно «селения возводить и поля для крестьян отводить из свободных земель без стеснения угожий ясашных».
К середине XVII века в Тарском уезде (без Барабинских волостей), охватывающем почти всю территорию современной Омской области, жило немногим более 600 плательщиков ясака, что составляло около 2400 человек татарского населения.
Отряд Ермака и русские первопроходцы, посетившие татарские юрты по среднему Иртышу, отмечали обширные зверовые угодья, но не встречали полей плужной обработки. Лишь возле некоторых юрт имелись «общие пашни», обрабатываемые мотыгами и засеянные ячменем. Черноземные гривы приречных увалов оставались свободными, Мало в юртах имелось и скота. Воздействие на природу оставалось минимальным. Поэтому можно полагать, что Сибирь вошла в состав России с первозданной природой.
С годами влияние русских на народы Сибири возрастает, промышленные и торговые люди прокладывают пути-дороги за Камень, расширяется торговля. Как и в Поморье, освоение Сибири начиналось мирно, без воин, без вытеснения аборигенов, тем более без их истребления, как это происходило на Американском и Австралийском континентах. Так стали проявляться за Уралом особенности русской колонизации
События Х-XIV веков подготовили условия присоединения народов Сибири к Русскому государству, что явилось исторической неизбежностью. Еще в 1484 году приходили в Москву к великому князю всея руси вогульские и югорские князья, а вместе с ними некий «сибирский князь», и просили принять их в подданство. Походы в Зауралье русских дружин в 1465, 1483 и 1499-1500 годах закрепили Нижнее Приобье за Русским государством. Уже с XV века в титуле Московского великого князя появилась формула «князь Кондинский и Обдорский».
В 1555 году правитель Сибирского ханства Едигер добровольно признал себя подданным Московского царя. В титуле Ивана Грозного в грамотах к иностранным монархам появилось новое дополнение «князь Кондинский и Обдорский и всея Сибирская земли повелитель». С признанием Сибирским ханом Едигером своей зависимости от Москвы наметился мирный путь освоения русскими Зауралья.
Но в Сибири было еще неспокойно. Продолжались междоусобицы. Против Едигера выступил выходец из Средней Азии Кучум. Он с помощью нагайцев одолел и убил Едигера и его брата Бекбулата. В первые годы Кучум чувствовал себя непрочно и с Москвой поддерживал даннические отношения, как и Едигер исправно присылал дань – ясак ценной пушниной. Но после ряда неудач России в Ливонской войне, против Русского государства выступила Турция и её вассал Крымское ханство. В 1571 году огромное войско Крымской орды, нагайцев и турок опустошили уезды Центральной России. Враждебную позицию занял и Кучум. Он перестал присылать в Москву ясак, убил русского посла, отряды сторонников Кучума стали нападать на русские владения в Прикамье. Устраненная после Казанских походов угроза с востока для России могла вновь возродиться.
Для русского государства к концу XVI века сложилась трудная обстановка. На западе Россия вела Ливонсую войну с Польшей, Литвой, Швецией за выход к морю в Прибалтике. С юга продолжались грабительские набеги Крымской орды. Возросла и угроза с востока, со стороны Кучума, пытавшегося возродить Казанское ханство и Золотую орду. Перед Россией встала историческая неизбежность обеспечить безопасность восточной границы, решить сибирский вопрос, но уже не мирным путем, как при Едигире, а путем снаряжения военной экспедиции и покорения «непослушника Кучума». В 1581 году такая экспедиция была создана, и её возглавил талантливый выходец из народа атаман Ермак Тимофеевич. На берегу реки Тобол более 10000 татар напали на Ермака, но он побил их и пошел дальше к реке Иртышу, где стоял столичный город Сибири Искер. На пути он еще дважды побил татар. Ермаку удалось завладеть городом Искер. Тогда он послал в Москву с дарами лучшего своего сподвижника Ивана Кольцо и написал царю, что бедные опальные казаки завоевали для Русской земли великую державу, а теперь челом бьют государю и ждут чести или смерти на плахе, как он укажет. Царь и все русские обрадовались. На помощь Ермаку было послано 500 стрельцов. Но после этого у казаков начались неприятности: многие из них умерли от болезней, татары также осадили Искер. Но казаки ночью напали на них и разбили. После этого Кучум подкараулил Ермака и 50 его товарищей, и всех их перебили, кроме Ермака и еще одного казака. Ермак отбился от татар, но при попытке переплыть реку, утонул. Но оставшиеся казаки и подоспевшее русское войско сумели совсем завоевать Сибирь.
I.2. Основание Тары. Первые слободы
Чтобы закрепиться в крае и для управления местными народами, Московское правительство приступило в Сибири к строительству городов. В 1586 году основана Тюмень, в 1587 году заложен Тобольск, на многие годы ставший главным городом Сибири. Вблизи городов поселяются крестьяне, распахиваются первые пашни, возникают очаги русского земледелия. Сохранился указ царя Федора Ивановича за 1590 год о переселении крестьян из Соли Вычегодской в Тюмень. Из того, как подробно описано, кого и с каким имуществом переселять, можно судить, насколько правительство внимательно относилось к земледельческому освоению Сибири. В царском указе было сказано: « Выбрати в Сибирь на житье тридцать человек крестьян с женами, детьми и со всеми их животы. А у всякого человека было бы по три мерина добрых, да по три коровы, да по две козы, да по три свиньи, да по пять овец, да по двое гусей, да по пятеро кур, да по двое утят, да на год хлеба, да соха со всем для пашни, да сани и всякая житейская рухлядь, а на подмогу им дати по двадцать пять рублей человеку».
В последующие годы принимаются меры комплектования крестьянского населения Сибири. Вновь и вновь в царских указах повторяется: «Пашенных людей и посадских призывати на Перми и с Вятки, из Солей на льготу охочих людей от отца сына и от брата, брата от дяди племянника и от сусед суседа…и на подмогу им давать из государственной казны деньги и хлеб, смотря по тамошнему делу и по людям и по семьям с порукою и примеряся к прежним годам».
В 1593 году правительством было принято решение о строительстве на Иртыше нового русского города. Предполагалось первоначально город заложить на реке Таре. Позже о возникновении города Тары писали: «Изначально заведение оного учинено для защиты живущих по реке (Таре) татар отнабегов хана Кучумы».
Руководителем экспедиции был назначен опытный русский военачальник, участник строительства крепостей на юге страны и в Поволжье князь Андрей Васильевич Елецкий. В царском наказе князю Елецкому предлагалось: «Идти ставить город вверх Иртыша на Тару реку, где бы государю было впредь прибыльнее, чтоб пашню завести и Кучума царя истеснить и соль завести». Город поставили на берегу речки Аркарки, назвав его по реке Таре, где сначала предполагалось заложить город.
Новое место на Аркарке было более удобным. Речка прикрывала город с юга, с запада лежало обширное Чистое болото, с востока – река Иртыш и его пойма с протоками. Южнее Аркарки находилась другая речка Ибейка с высокими обрывистыми берегами. Лишь на север, в сторону Тобольска находились еланные гривы с черноземными почвами, пригодными для пашни.
Строитель выполнили царский наказ: к осени 1594 года основные сооружения города были возведены. Как и все русские города XV – XVI веков, Тара состояла из двух частей. В центре было возведено небольшое укрепление собственно город. Город-крепость состояла размером в 42 квадратных сажени, острог на 300 сажен.
Основателям города Тары пришлось защищать местных татар. Местные татары Аялынские и другие во всем поддерживали русских, вместе с ними ходили в походы, лазутчиками проникали в степи и собирали сведения о Кучуме. Для предотвращения грабительских набегов кучумовичей на местных татар и для выполнения царского наказа «Кучума царя истеснить», тарским казакам приходилось выходить в степь. Находясь «для караулу» где-то в Барабинских степях в августе 1598 года русские от татар получили известие, что Кучум кочует на Оби. Как сообщалось в донесении, отряд в 400 человек под командованием письменного головы Воейкова, «покинув свой кош на озере Ике, пошел на царя Кучума на спехе и день, и ночь и сшел Кучума на Оби реке выше Чат на лугу на Ормени». Здесь 20 августа 1598 года состоялась последняя битва с Кучумом. В летописи об этом сообщается: ходили тарские служилые люди «за царем Кучумом и нашли на степях, его побиша и взяша у него осемь цариц да три царевича и много полону. Царь же Кучум утеча не со многими людьми». Кучум лишился всего имущества, в плен попала его семья, были разбиты остатки его войска. Так город Тара завершила большое дело разгрома Кучума, начатое атаманом Ермаком Тимофеевичем.
Окончательный разгром Кучума тарскими служилыми людьми имел большое значение в закреплении Сибири за Русским государством. Все огромное пространство Западной Сибири, ранее входившее в Сибирское ханство, вошло в состав России и стало неотъемлемой частью государственной территории. Вся территория бывшего Сибирского ханства с конца XVI века стала территорией России.
В первые же годы вблизи города Тара были произведены опытные посевы семенами, присланными из Тобольска, ржи и яровых культур. В то время было в обычае заводить казенную пашню или, как её называли десятинную. Крестьяне пахали государеву пашню и в зависимости от размеров казенной пашни распахивали собственную пашню. В грамотах царя Бориса за 1600 год сообщается о посылке в Тару «опальных людей во крестьянстве». Этот год можно считать основанием первой крестьянской деревни Черкушанской и распашкой первого поля, лежащего на развилке современных дорог из Тары на Знаменку и Ложниково.
Первый опыт заведения государевой пашни в Таре оказался неудачным. Ссыльные, зачисленные в пашенные крестьяне, оказались плохими хлебопашцами. Часть ссыльных и переселенцев была отправлена во вновь основанный город Туринск, а о Таре сложилось мнение, что там «пашня худая и хлеб не родца…у пашенных крестьян лошади падут ежегод и пашни пахать не на чем». Хотя более успешно развивалась собинная пашня служилых людей, но Тарское воеводство многие годы вместе с Березовским и Сургутским относилось к малопашенным уездам.
В дозорной книге за 1624 год сообщается, что тарские крестьяне бедны. Более успешно развивалось собинное хлебопашество казаков и стрельцов. В Таре к этому времени имелось 263 двора, в них 400 человек взрослого мужского населения. В окрестностях города учтено 29 деревень, 6 займищ и 77 человек пахали пашню наездами. В большинстве деревень стояло по одному двору и лишь в трех деревнях находилось по 5-6 дворов. Преобладала переложная система земледелия, смены участков через 4 – 5 лет, поэтому осваивались новые участки, но все они находились вблизи города.
Небольшой район от речки Ибейки до Бутакова озера и стал районом первоначального русского хлебопашества в Среднем Прииртышье. У Петрова озера возникла деревня Тарского Спасского монастыря.
Лишь с конца XVII века, когда были основаны Бергамацмая, Аевская и Такмыцкая слободы, были распаханы черноземные увалы Иртыша, и появилась большая группа хлебопашцев плативших оброк хлебом вместо обработки десятинной пашни, в Тарском уезде стали получать высокие урожаи, и о крае пошла добрая слава как о хлебном районе.
В 1634 году город Тара подвергся нападению. В сохранившейся грамоте сообщается, что 12 и 13 сентября приходили под Тару калмыцкие воинские люди, к городу и острогу поступали, служилых людей и крестьян побили и полон поимали, хлеба жгли. Тарские люди с теми калмыками бились и от города отбили и налетчики отошли на десять верст. И служилые люди, крестьяне и ясашные пошли над теми воинскими людьми промышлять и нашли на стану «и божей милостью и счастьем их побили и полон русский и татарский у них отбили да с триста лошадей отогнали».
Для увеличения населения Сибири и укрепления обороноспособности в Поморские города – Вологду, Великий Устюг, Тотьму, Сольвычегодск посланы в 1630 году указы «о наборе охочих людей всякого звания» и комплектование команд для отправки в города Сибири. В Поморские города был послан дворянин Г. Шестаков для комплектования казачьих и стрелецких отрядов из гулящих людей и охотников всякого звания. Намечалось набрать до 500 человек. Первые команды были направлены в Тобольск и Енисейск. После получения известий о нападении калмыков на Тару, сюда было направлено 200 стрельцов из Вологды и 140 человек из Нижнего Новгорода. Это было самое многочисленное пополнение русского населения Тары. Из вологодцев сформировали особую команду «вологодских стрельцов». С получением пополнения велено было возобновить внутренний острог и обнести его новыми стенами и рвом. Население тары увеличилось более чем в два раза. Среди прибывших преобладали семейные, поэтому увеличилось женское население и число «казачих детей». Если по разрядным книгам 1631 года в Таре числилось 287 служилых, и в Тару постоянно для пополнения посылались команды из Тобольска, то по спискам 1636 года в Таре число служилых достигло 703 человека.
По-прежнему острой проблемой оставалось хлебное снабжение. Команды, выходящие из Тобольска за солью, завозили в Тару и хлебные припасы. Но зерна на хлебное жалование не хватало. Тобольский воевода Ю.Сулешев, чтобы сократить расходы хлеба, переводит значительную часть казаков и стрельцов на службу в пашни. Служилым отводятся участки севернее города по Иртышскому увалу. Появляются заимки и деревни на реке Оша – заимка казака Ложникова, Шкунова, Кубрина, Ставшева и другие. В Правительственных предписаниях воеводы обязывались «места под дворы раздовати жилецким людям и казакам…а землю бы им давать, что вперед всякий был хлебопашцем и хлеба бы не возить».
Помимо служилого населения в Тару «продолжалась присылка опальных людей во крестьянстве», но численность пашенных крестьян почти не увеличилась. Продолжались побеги, перевод на службу. Основную массу зерна на хлебное жалование в Тару завозили из Тобольска, а Тарский уезд относился к малопашенным.
Центрами крестьянских поселений и развития казенного хлебопашества являлись слободы. Возле слобод простирались поля «государевой пашни», где под контролем слободчиков или приказчиков крестьянами выполнялись казанные работы. Работа на государевой пашне являлась феодальной повинностью как и на помещика и носила принудительный характер. В Тобольском уезде по переписи 1710 года насчитывалось 58 слобод с населением в 41437 душ. Эти слободы и являлись основными поставщиками хлеба. Поскольку в Тарском воеводстве в первой половине XVII века крестьянское население было малочисленным, поэтому и не было слобод. Заведенная в начале столетия в Чекрушанке государева пашня к середине XVII века выпахалась, и урожаи были крайне низкими. Начался поиск обновления полей. Инициатива в этом исходила как от администрации, так и от самих крестьян. В 1667 году И. Горбунов и С. Фирсов получили задание подыскать новый участок для государевой пашни. Такой участок был найден севернее обжитого района на реке Аев. Но сами крестьяне знали эти места и стали искать более лучший участок южнее, где находились черноземные увалы. И в 1668 году от пашенных крестьян деревни Чекрушанской и их старосты С.С. Расторгуева поступила челобитная, в которой они писали, что в течение 50 лет работают на подгородной десятинной пашне. Крестьяне просили переселиться на новый участок на реку Тару в 4 верстах от Бергомакова городка. Выбрав этот участок, и получив согласие на переезд, крестьяне высмотрели еще более лучший участок на западном берегу Иртыша, против урочища Такмык. Хотя этот участок был не безопасен. Набеги степных немирных людей совершались как раз по западному берегу Иртыша.
Так с 1668 года началась подготовка к открытию в Тарском воеводстве двух первых слобод – Бергамацкой и Аевской. В Бергамацкую были переведены крестьяне из Чекрушанской, сюда же направлялись ссыльные. В Аевскую подбирали из числа гулящих людей. В Аевской селили вольно приходящих, в Бергамацкую, как в более отдаленную направляли опальных людей.
В 1680 году в Сибирь был послан указ, где подчеркивалась традиционная задача – строить слободы и остроги. В соответствии с этим указом началось возведение новых слобод на Тоболе, Вагае, Ишиме. В 1682 году на Иртыше, на участке, облюбованном чекрушанскими крестьянами против устья речки Такмык, была основана Такмыцкая слобода, на Ишиме были возведены Коркина (1687 г), Орлово Городище (Викулова в 1691 г.), Абацкая (1695 г.) и на Вагае Усть-Леменская (1698 г.). Эти слободы в XVIII веке сыграли большую роль в заселении лесостепного Прииртышья.
I.3. Омское Прииртышье в первой половине XIX века. Воеводство, уезды, область.
С основанием города Тары начинается формирование русского населения, постепенное его смещение на юг, в лучшие почвенно-климатические условия. Особенно быстро увеличивается крестьянское население после постройки в 1716 году Омской крепости. Расположенная в центре обширного, благоприятного для хлебопашества регионе, крепость привлекает к себе внимание, становится центром управления военно-оборонительными сооружениями Западной Сибири, быстро развивающимся земледельческим районом. Но крепость и район, её окружающий, по-прежнему до 80-х годов XVIII века, находились в ведомстве Тарского воеводства. Управлять отдельной южной частью было затруднительно.
В 1782 году в России была проведена административная реформа. Были созданы наместничества, объединявшие несколько губерний. Вместо воеводств и дистриктов создавались уезды. Тобольская и Пермская губернии были объединены в Тобольское наместничество. Назначенному генерал-губернатору Е.П. Кашкину поручалось представить предложения об административном устройстве рая. Из Тобольской губернии отделялась Томская, а южная часть Западной Сибири выделяется в самостоятельную Колыванскую область. Е.П. Кашнин предложил слободы Курганскую, Ялуторовскую, Коркину, Ачинскую и форпост Каинский сделать центрами уездов и по существующему положению «пригороды и селения, по коим названы уезды переименовать городами». Указом от 19 января 1782 года Омская крепость переименована в город. По существующему правилу всем городам утверждались гербы. Указом от 17 марта 1785 года для Омска утвержден герб.
Обосновывая выделение из Тарского воеводства Омского уезда, губернатор писал: в Омской крепости «квартира Сибирской линии главного командира». Вблизи крепости «на берегах рек Оми и Иртыша расположены многие селения, которые за дальностью расстояния не могут быть приписаны к другим городам». Губернатор считал, что в «новоучрежденном городе учредить таможный сбор и назначить торговлю с ташкенцами».
В Омском уезде первоначально было создано 8 волостей, к началу XIX века за счет разукрупнения уже находилось 14 волостей. Из обширного ведомства Тюкалинской слободы созданы волости Тюкалинская, Крутинская, Кабырдакская, Ново-карасукская. На базе ведомства Чернолуцкой слободы созданы волости – Чернолуцкая, Кулачинская, Бетеинская. Кроме названных волостей были созданы Баженовская, Крупянская, Серебрянская, Сыропятская, Еланская. В юго-восточной зоне созданы Усть-Заостровская и Покровская, их территории неширокой полосой от Иртыша уходили до Чановских озер. Позже возникшая деревня Оконешниково входила в Покровскую волость.
После смерти Екатерины II, вошедший на престол Павел I, начал отменять указы своей матери. В том числе был отменен и указ о территориально-административном делении Сибири. Тарский и Омский уезды были объединены. Но новый император Александр I в 1804 году восстановил Омский уезд. По реформе 1822 года создавалась Омская область. В её состав из Тобольской губернии отходили казацкие поселения Новой и Иртышской линии, которые вошли во вновь созданный Омский округ новой области. Крестьянские селения включались в новый Тюкалинский уезд. Село Покровское и Усть-Заостровка остались в Омском округе, а их восточные территории отошли во вновь созданную волость с центром в Оконешниково, но за волостью осталось название Покровская. В Тюкалинский уезд из Ишимского были включены Камышинская и Пановская волости и на востоке Юдинская волость с деревнями у Чановских озер.
Генерал-губернатором Западной Сибири и командующим сибирским корпусом, созданным на базе Иртышской и Новой линии, был назначен генерал Капцевич. Управление Западной Сибири размещалось в Тобольске, штаб корпуса в Омске. В 1824 году Капцевич вошел с предложением о переводе Управления генерал-губернатора из Тобольска в Омск. Свое предложение губернатор мотивировал тем, что Омск находится в центре Западной Сибири, что к городу ближе подходит Сибирский тракт, который следует из Тары перенести на юг к Омску. В правительственных инстанциях рассмотрели предложение Капцевича и нашли, что хотя Омск – центр Западной Сибири, но «по состоянию промышленности, населения и водных путей и вообще по движению капиталов он находится вне главных операций, которые сосредотачиваются в Тобольске». Самому же Капцевичу разрешалось избрать своей резиденцией Омск.
В 1836 году Омская область была упразднена. Территория Тюкалинского уезда объединялась с Омским в составе Тобольской губернии. Тюкалинск остался заштатным городом. В освободившиеся помещения Омска было окончательно переведено Главное Управление Западно-Сибирского генерал-губернаторства.
В 1868 году создается Акмолинская область. В неё были включены старозаселенные русские селения Иртышской и Новой линий и степи северного и центрального Казахстана. В Омский и Петропавловский округа включались степи с казахскими кочевьями. С конца XIX века эти степи стали заселяться русскими хлебопашцами. Создаются крестьянские волости. Центром Акмолинской области был утвержден малонаселенный степной город Акмолинск, но, из-за отсутствия помещений, управленческий аппарат формировался в Омске и до 1918 года Омск оставался центром Акмолинской области.
Во второй половине XVIII века было сделано начало освоения лесостепного междуречья Иртыша и Ишима. В это заболоченное пространство под названием Катай начинают проникать крестьяне соседних селений с реки Ишим, из притрактовых деревень и с Иртыша. Первыми приходили охотники, за ними хлебопашцы и находили удобные для распашки участки, распахивали их и заводили избушки. В XVIII веке практиковалось выжигание заросших камышами участков. После выжигания оставалось чистое поле, удобренное золой. Это поле без вспашки боронили и засевали, чаще рожью, и получали высокие урожаи. Так начиналось земледельческое освоение заболоченного пространства – урочища Катай. Его освоение началось с северо-западного угла крестьянами, переселившимися с реки Ишим, из Абацкой слободы и села Фирсова. В последующие годы крестьяне проникают все дальше вглубь урочища в пределы современного Называевского района. В 1785 году была основана деревня Рыбья. Само название деревни свидетельствует о её возникновении у рыбьего озера. В 1788 году возникли деревни Бузан и Тупицина, в 1789 году основаны Бабья и Песчаная, позже стала именоваться Большепесчаной и стала волостным центром. В 1797 году выходцы из Абацкой заселили Лузину, позже ставшей волостным центром. В 1799 году вблизи Лузиной основана Беклемишева, в 1800 году – Орлова. В 1804 году из деревни Камышиной крестьяне заселили Утичи, а переехавшие из Усть-Лагатки заселили Лескову. В 1805 году чернолучинские положили основание Драгунской, также позже ставшей волостным центром.
Одновременно началось наступление на Катай с севера. Выходцами из Крутинской основана деревня у Оглухина озера с таким же названием. Тогда же была основана Сафониха. Обычно первыми поселялись 2-4 семьи. С удачным их обзаведением к ним поселялись другие. Некоторые деревни росли быстро.
Одновременно с заселением урочища Катай проходило заселение заболоченного и озерного края южнее речки Оши, северней части современного Саргатского района. Основателями новых деревень в этом районе стали тарские крестьяне. На новые земли переезжали и с Иртыша.
Из Прииртышских сел переселялись в заболоченное междуречье Иртыша и Оми. В 1816 году из Юрьевой крестьянин Иконников переехал к степному безымянному озеру и положил начало деревне Иконниковой. В 1833 году из Бетеинской получили разрешение на переселение Матвей Рогозин и Матвей Парылин и основали деревню Рогозину. В эти же годы возникли деревни Соснина, Плотникова и др.
С выселением крестьян из Омской слободы на берега Оми начинается процесс земледельческого освоения Приомья. В 1767 году основана деревня Куликова. Её основателем был Петр Григорьевич куликов со своими братьями и сыновьями. В числе первопоселенцев Куликовой были крестьяне Кругловы, Измайлов, Язов и другие. В последующие годы названные крестьяне стали основателями других деревень. Например, Иван Круглов переселился во вновь заведенную деревню Калачики. Другой Иван Круглов основал деревню Круглову.
В начале XIX века власти считали, что пространства южнее реки Оми не пригодны для хлебопашества. В 1823 году из Тобольска в центр доносили, что земли лежащие между Иртышом и Чановскими озерами, не годятся для земледелия и пригодны только для кочевого скотоводства. Однако крестьяне с Оми проникали в степи и находили удобные участки и хлопотали о переселениях. В 1825 году такое право получили из Юрьевой – Евдоким Чердынцев с товарищами из 5 семей и переселились к Пресному озеру, основали деревню Пресновку. К этому же времени относится основание деревень Крестики и Камышиной.
Основание Тавриза, Утьмы явилось лишь разведкой для земледельческого освоения этого района. Нужда в пашенных угодьях вынуждала крестьян договариваться с татарами об аренде новых участков. Так, в XIX веке появляются выселки – Петрова, Шиштомак, Петелина, Кузнецова, Дубровина. В 80-е годы XIX века заиртышские урманы были открыты для свободного заселения. Началось интенсивное освоение тарских урманов.
С конца XVIII века началось проникновение русских в ураман, на берега реки Уй. Здесь находили пристанище старообрядцы, искавшие укромные места подальше от глаз начальства и официальной церкви. Указом от 17 марта 1786 года тобольская казенная палата разрешила крестьянам Ишимского уезда переселиться в Тарский уезд на реку Уй. Ими была основана деревня сыщикова. Вслед за Ишимскими староверами в тайгу ушли из Знаменского погоста и деревни Островной братья Седельниковы и положили основание деревни, за которой закрепилось имя её основателей.
В 80-е годы в Тарских урманах прошли большие пожары. Гари крестьяне использовали под пашни. Процесс заселения урманов ускоряется. В 1882 году из Логиновской волости выделяется Седельниковская. С конца XVIII века увеличились разрывы Иртыша. Пойменные гривы начались затопляться. Жители деревни Евгаштиной с озера Изюк переселились на западный берег Иртыша. Другая часть этой деревни переехала на Тару – и основали вторую Евгаштину, позже переименованную в Красноярскую. На реке Таре также возникли деревни Низовая, Заливина. В 1805 году восточнее Красноярской основана Скирла, Малая Красноярка, несколько позже – Кыштовка и некоторые староверческие скиты в этой части урмана.
С конца XVIII века начинается процесс уплотнения селений и в других районах. Сохранявшаяся переложная система земледелия, когда участки после 4-5 лет возделывания забрасывались на отдых, распахивались новые поля. Возникало дальноземелье, и крестьяне из старых деревень переезжали на новые пашни, основывая вначале заимки, которые перерастали в деревни. В той же Бергамакской волости возникли выселки Курнева, Гурова, Неупокоева. Возникают новые деревни южнее Большой речки – в 1782 году Мурлы, в 1797 году – Сухо-Карасук, Ильбякова, Сафонова, Ламанова, Костина, Плотникова, Русинова. Севернее реки Оши возникают – Поспелова, Огрызкова, Буслинская.
I.4. Переселения середины XIX века. Социально-экономическое положения переселенцев.
Русский историк В.О. Ключевский писал, что история Сибири – это история колонизации, заселения русскими хлебопашцами бескрайних полей северной Азии выходцами из-за Урала. Переселенческие потоки то возрастали, побуждаемые властями, то спадали и даже запрещались. Такое запрещение последовало в конце XVIII – начале XIX века, когда с присоединением к России Причерноморья потребовалось срочно заселить южные степи Украины и Приазовья. Но возрастающее малоземелье в центральных губерниях и снижение платежеспособности крестьян вынудило правительство пойти на форсирование переселения. В число малоземельных районов, куда разрешалось переселение, была включена и Сибирь. Для приведения земель в известность в 1839 году землемеры и топографы Тобольской и Томской губерний и упраздненной Омской области были объединены в особую организацию – Сибирское межевание, состоящую при генерал-губернаторе Западной Сибири. Этой организации и вменялось проведение землеизмерительных работ. Для ускорения межевания в каждом уезде выделялось по 3 – 5 многоземельных волостей, в них и начиналось землеизмерение.
|
