СКАЧАТЬ РАБОТУ БЕСПЛАТНО -
- Эмоции, когниции и поведение.
Эллис предложил три фундаментальные гипотезы. Во-первых, мышление и эмоции связаны [7]. Во-вторых, мышление и эмоции так тесно связаны, что они обычно сопровождают друг друга, действуя в круговороте отношений «причина и следствие», и в некоторых (хотя едва ли во всех) отношениях являются, по существу, одним и тем же, так что мышление превращается в эмоцию, а эмоция становится мыслью. В-третьих, и мышление, и эмоции имеют тенденцию принимать форму саморазговора или внутренних предложений; предложения, которые люди проговаривают про себя, являются или становятся их мыслями и эмоциями. Таким образом, внутренние самовысказывания людей могут и генерировать, и изменять их эмоции.
Кроме того, Эллис подчеркивает, что мышление и эмоции взаимодействуют с поведением. Например, люди обычно действуют на основе мыслей и эмоций, а их действия влияют на мысли и чувства. Таким образом, когниции, эмоции и поведение редко удается разграничить и выделить в чистом виде, едва ли это вообще возможно.
- Холодные, теплые и горячие когниции.
Разделение Эллисом когниции на холодные, теплые и горячие иллюстрирует, каким образом чувства объединяются в когниции. Горячие когниции влияют на более интенсивные чувства и генерируют более интенсивные чувства, чем теплые или холодные когниции. Холодные когниции являются дескриптивными и предполагают наличие относительно слабого чувства или его отсутствие. Теплые когниции — это предпочтительные мысли или рациональные установки. Они включают в себя оценку холодных когниции, влияют на чувства, как слабые, так и сильные, и порождают такие чувства. Горячие когниции содержат горячие (резкие) или «высокие» оценочные мысли и обычно предполагают наличие сильных или очень сильных чувств.
Горячие мысли могут быть различной степени накаленности. Имеет большое значение, как выражаются эти мысли: иногда или всегда, наигранно или искренне; умеренно или настойчиво, вкрадчиво или пылко, тихо или громко; важно также, возникают эти мысли в одной определенной ситуации или во многих ситуациях.
В РЭТП не отрицаются эмоции, а, скорее, делается акцент на уместных эмоциях [10]. Неуместными эмоциями являются такие эмоции, которые мешают достижению разумного баланса между краткосрочным и долгосрочным гедонизмом.
4.Биологические тенденции.
У всех людей отмечается напряженность, связанная с противостоянием двух врожденных творческих тенденций. С одной стороны, люди имеют тенденцию создавать, развивать и актуализировать себя в качестве здоровых, достигающих цели человеческих существ. Люди обладают большим потенциалом, который позволяет им быть рациональными и создавать удовольствие. С другой стороны, люди склонны создавать, развивать и претворять в жизнь иррациональные когниции, несоответствующие эмоции и дисфункциональное поведение. Теоретики РЭПК утверждают, что часто люди биологически предрасположены к тому, чтобы ревностно, неистово и непреклонно создавать долженствования и другие иррациональные установки, вызывающие нарушение душевного равновесия, и держаться за эти установки. Таким образом, люди обладают огромным потенциалом, позволяющим им разрушать самих себя и других индивидов, быть нелогичными и непрерывно повторять одни и те же ошибки.
Эллис полагает, что главные виды человеческой нелогичности можно обнаружить фактически у всех людей, независимо от их культурного и образовательного уровня [7]. Склонность к совершению ошибок заложена у людей от рождения. Тот факт, что людей, видимо, очень легко обусловить в направлении дисфункционального мышления и поведения, и то, что очень трудно потом что-либо изменить, рассматривается как свидетельство наличия у людей врожденной тенденции к нелогичности. Неспособность людей принимать действительность почти всегда заставляет их проявлять характерные черты эмоционального нарушения душевного равновесия.
- Социальное научение.
Итак, известно, что люди от рождения явно предрасположены к иррациональности; эта тенденция часто углубляется под воздействием окружающей среды, особенно в начале жизни, когда люди наиболее уязвимы для внешних влияний. Эллис считает, что люди в основном поддаются внушению, но он признает наличие врожденных различий. Иррациональные идеи, которые могут быть уместными в раннем детском возрасте, учитывая беспомощность ребенка, приобретаются по ряду причин. Во-первых, маленькие дети не способны думать четко. У них имеется сильно выраженное стремление получить вознаграждение скорее немедленно, чем в будущем, и они не способны проводить различие между реальными страхами и предполагаемыми. Но по мере взросления нормальные дети начинают менее настойчиво добиваться немедленного удовлетворения своих желаний и требований. Во-вторых, требования детей часто можно удовлетворить, «прибегая к волшебству». Например, родители могут сказать ребенку, что волшебная крестная мать когда-нибудь выполнит его желание. В-третьих, на детей оказывают влияние планирование и мышление других людей. В-четвертых, у самих родителей и у других членов семьи имеются иррациональные тенденции, предубеждения и суеверия, которые они передают детям. В-пятых, большое значение в наше время имеет идеологическая обработка, производимая средствами массовой информации. В-шестых, культура и религия могут способствовать передаче иррациональных, пагубных для человека и для общества представлений.
Две главные цели рационально-эмотивного консультирования «во-первых, помочь людям избавиться от эмоциональных блоков и расстройств; во-вторых, помочь людям стать более полно функционирующими, более самоактуализирующимися и более счастливыми» [2]. Консультанты, практикующие данный подход, нацелены на то, чтобы помогать клиентам совершать глубокие философские изменения или, скорее, «отдаваться» этим изменениям, и, прежде всего, помогать им заменять жесткое мышление долженства предпочитающим. В рационально-эмотивном консультировании делается акцент на изменении когниций, эмоций и поведения клиентов. Когнитивно консультанты, практикующие РЭТП, стремятся помочь своим клиентам стать более рациональными и отказаться от «ребяческой требовательности — главного элемента эмоционального беспокойства». Эмоционально они стремятся помочь клиентам почувствовать себя более адекватно по отношению к реальности. Поведенчески консультанты, практикующие рационально-эмотивное консультирование, стремятся помочь клиентам действовать более эффективно, чтобы достигать фундаментальных и первичных целей [7].
Большинство клиентов встречаются с консультантами на индивидуальных еженедельных занятиях. Продолжительность сеансов консультирования, которые проводит Эллис, обычно составляет 30 минут. В большинстве случаев бывает достаточно 5-50 занятий. Короткие курсы консультирования, состоящие из 1-10 занятий, применяются в тех случаях, когда клиентов беспокоят определенные проблемы или когда они готовы проходить курс консультирования лишь в течение небольшого промежутка времени [7]. При работе с индивидуумами, имеющими отдельные конкретные нарушения, можно за короткий промежуток времени добиться неэлегантного изменения посредством удаления соответствующего симптома. Индивидуумам с серьезными проблемами желательно проходить курс индивидуального и/или группового консультирования по крайней мере в течение шести месяцев (за это время можно получить достаточный опыт и попрактиковаться).
Консультанты, практикующие РЭТП, могут работать с клиентами самых различных типов — с умеренно встревоженными индивидами, с юными преступниками, с людьми, у которых диагностировано пограничное расстройство личности, с психотиками, способными контактировать с действительностью, с индивидами, у которых имеются серьезные психические нарушения. Эллис не рекомендует прибегать к РЭТП при работе с клиентами, которые не контактируют с действительностью, находятся в маниакальном состоянии, с больными с тяжелой формой аутизма, повреждениями головного мозга, с психически неполноценными.
Более эффективно РЭТП при работе с умеренно встревоженными клиентами и с теми людьми, у которых имеется один основной симптом (например, сексуальное несоответствие), чем при работе с клиентами, имеющими серьезные нарушения. Консультантам намного труднее помочь последним измениться, так как предполагается, что причины возникновения мышления долженства и эмоциональных нарушений в значительной степени связаны с генетическими факторами.
Определим специфику отношений «консультант-клиент». В РЭТП главная роль консультанта — это роль преподавателя (учителя), который стремится сформировать у клиентов навыки самопомощи и таким образом развить у клиентов способность рационально мыслить, чувствовать себя адекватно ситуации, вести себя эффективно — так, чтобы можно было достигнуть поставленных целей. Эллис пишет: «практикующие консультанты, использующие рационально-эмотивный подход, часто применяют весьма «скорострельную» активно-директивно-убедительно-философскую методологию» [2]. При каких отношениях между консультантом и клиентом консультанту удается лучше всего играть эту активно-директивную учительскую роль? Консультанты стараются налаживать связь с клиентами, используя эмпатическое выслушивание, в том числе отражение чувств. Драйден и Эллис проводят различие между эмоциональной эмпатией, пониманием чувств клиента, и философской эмпатией, пониманием философии или мышления, лежащих в основе этих чувств. Консультанты стремятся предлагать оба вида эмпатии. Кроме того, консультанты принимают своих клиентов как склонных ошибаться людей и не оценивают их личные качества с помощью определенных моральных стандартов. Рационально-эмотивно-поведенческие консультанты не выказывают излишне теплого отношения к большинству своих клиентов. Они остерегаются вступать в сговор с «заклятой» потребностью клиентов в одобрении. Консультанты также стараются поощрять клиентов противостоять своим проблемам и брать на себя ответственность за поиски сердечности и счастья, а не искать теплоту у консультантов. Часто клиенты воспринимают рационально-эмотивно-поведенческих консультантов как сердечных и заботливых людей в связи с тем, что консультанты радеют о благополучии всех индивидов и терпимо относятся к ним.
Рационально-эмотивно-поведенческие консультанты, особенно на первых занятиях, ведут разговор более активно, чем клиенты. Они, не колеблясь, открывают клиентам глаза на то, как те сами вносят вклад в собственное страдание. Консультанты в ходе дискуссии доказывают клиентам, что они мыслят нелогично, а также помогают им учиться самим замечать нелогичность своего мышления. Консультанты свободно делятся своими мнениями и самораскрываются, если это не приносит вред клиентам. Кроме того, они используют юмор, но никогда не делают это «за счет клиентов», так как считают, что многие клиенты воспринимают себя и свои проблемы чрезмерно серьезно. Консультанты также используют юмор для того, чтобы бороться с идеями, вызывающими нарушение душевного равновесия. Существует различие между сутью рационально-эмотивного поведенческого консультирования и стилем работы консультанта с клиентами. Стиль консультирования Эллиса, подобно стилю работы многих его последователей, является энергичным и основан на активном убеждении [9]. Однако при работе с определенными категориями клиентов или даже со всеми клиентами некоторые рацио-нально-эмотивно-поведенческие консультанты предпочитают использовать более спокойный стиль и быть более пассивными [7].
Уже на первом занятии консультанты пробуют познакомить клиентов с «азбукой» подхода, объяснить им, как люди выводят сами себя из состояния душевного равновесия; кроме того, консультанты описывают процесс рационально-эмотивно-поведенческого консультирования. Со временем консультанты перестают ограничиваться только обсуждением убеждений клиентов и начинают учить клиентов оспаривать свои собственные убеждения. Таким образом, при проведении рационально-эмотивно-поведенческого консультирования, каким бы кратким ни был курс, консультанты стремятся сформировать у клиентов понимание, философию и навыки, которыми они смогут пользоваться как в интервалах между занятиями, так и впоследствии. Консультанты РЭТП, так же как учителя, не обращаются со всеми клиентами одинаково. Отдавая себе отчет в том, что люди имеют и сходства, и различия, они прибегают к различным методам убеждения, определяют объем домашнего задания и оптимальное сочетание когнитивных, эмоциональных и поведенческих методов индивидуально для каждого конкретного клиента.
Согласно критическим замечаниям к подходу рационально-эмотивного поведенческого консультирования, подход не дает эффекта с людьми, имеющими серьезные нарушения когнитивной деятельности. Наиболее эффективным этот подход оказывается для людей, обладающих высоким уровнем интеллекта.
Подход, возможно, слишком тесно ассоциируется с его основателем, Альбертом Эллисом. Многие затрудняются вычленить собственно теорию из оригинальных мыслей Эллиса. Хотя Джонсон (1980) призывает консультантов приспосабливать теорию и методы к собственной индивидуальности и стилю консультирования, некоторые консультанты не используют этот подход из-за его связи с именем Эллиса [7].
Подход имеет ограниченное применение, если использующие его консультанты не дополняют изначальную когнитивную основу бихевиоральными и эмоциональными техниками. Эллис говорит, что РЭТП всегда была разносторонним подходом, и настаивает на использовании ее в различных условиях. Теория в настоящее время стала значительно шире, чем она была первоначально, однако многие консультанты по-прежнему концентрируются на когнитивной стороне РЭТП, таким образом ограничивая его полезность.
Подход является директивным; существующий потенциал консультанта практически не используется; кроме того, этот подход настолько же терапевтичен, насколько идеал может быть реальностью [2].
И наконец, изменение мышления, на котором делается акцент в рамках подхода, может быть, не самый простой способ помощи клиентам в изменении их эмоций [5]. Напротив, теоретики гештальт-терапии спорят с утверждениями РЭТП и утверждают, что эмоции должны быть пережиты прежде, чем будут предприняты попытки вмешательства.
Возможности профессионального воздействия у консультанта необычайно широки и многообразны, но основным среди них, бесспорно, является вербальный контакт с клиентом, точнее — консультативная беседа [1, 6]. Пока же скажем, что профессиональная беседа является сложной конструкцией, построенной из разного рода приемов и техник, используемых профессионалом с целью достижения соответствующего эффекта. Важную роль среди них играют такие техники анализа эмоциональных переживаний клиентов, как альтернативные формулировки, акцентирование эмоциональных переживаний, парадоксальные вопросы, уточняющие и углубляющие формулировки.
Альтернативные формулировки предлагаются консультантом клиенту, которому может быть трудно представить себе, что можно чувствовать в той или иной ситуации. Альтернатив, предлагаемых клиенту для ответа на тот или иной вопрос, не должно быть много — достаточно двух-трех, и, в сущности, даже не важно, как именно они звучат. Цель формулирования альтернатив — не поиск правильного варианта ответа, а стимулирование его, демонстрация некоторых образцов, отталкиваясь от которых легче описать собственные чувства. Умение формулировать альтернативы — важный профессиональный навык. Этот навык во многом зависит от теоретических познаний консультанта в психотерапии и консультировании, поскольку в каждой ориентации предлагаются свои варианты глубинной детерминации причин поведения человека, основанной на чувствах и переживаниях.
В качестве примера такой достаточно удобной и простой схемы, при помощи которой можно с легкостью формулировать предлагаемые клиенту альтернативы ответов буквально для любой ситуации, Ю. Е. Алешина приводит детерминацию причин поведения человека, предложенную в своих работах К. Хорни [6]. С ее точки зрения, любой поведенческий паттерн может быть отнесен к одной из трех условных групп: от людей — уход от межличностных отношений и контактов; к людям — ориентация на взаимодействие и межличностные отношения; против людей — стремление к разрушению контактов и межличностных отношений. Три предложенных К. Хорни варианта поведения и отношений исчерпывают практически все возможные варианты. Предлагая альтернативные объяснения, психолог стимулирует человека к размышлениям, к пониманию собственных эмоций.
Техника акцентирования эмоциональных переживаний основывается на том, что в рассказе человека о своих проблемах какие-то следы, знаки более глубоких эмоциональных переживаний. Своеобразными знаками эмоций в речи являются прежде всего наречия и прилагательные, глаголы, обозначающие отношение к чему-либо, а также качество действия. Ю.Е. Алешина поясняет это на примере: «я услышал звонок и медленно подошел к телефону» [6]. Эмоционально наиболее заряженным словом здесь является слово «медленно». Все остальные слова описывают ситуацию, они конкретны и просты, за ними трудно усмотреть какой-то двойной смысл. Но за «медленно» стоит нечто большее — напряженность ожидания, возможно — страх услышать неприятное известие или что-то еще. Акцентируя, уточняя это слово, консультант может выйти на уровень отсутствующих в рассказе переживаний. Достаточно спросить клиента: «Медленно…, почему?», используя технику кратких вопросов.
Акцентирование эмоционально окрашенных слов — это всего лишь первый шаг к пониманию переживаний. Чаще всего непосредственно следующий за вопросом ответ не будет содержать в себе действительно глубинных и сокровенных эмоций. Он всего лишь приоткроет занавес, но для того чтобы увидеть хотя бы краешек сцены, следует двигаться дальше. В последовавшем ответе также необходимо вычленить наиболее значимые слова и попытаться приблизиться к глубоким переживаниям, стоящим за ними. Такое развитие диалога характеризует одну из важнейших особенностей консультативной беседы — ее нацеленность в глубину, ориентированность на понимание более глубинных, личностно значимых переживаний.
Техника использования парадоксальных вопросов заключается в том, чтобы поставить стереотипные высказывания клиента под сомнение, заставить клиента задуматься о том, что лично для него скрывается за подобными сентенциями. Формулировка подобного вопроса обычно довольно проста: «А почему бы и не…?» Многим людям требуется лишь небольшой толчок для того, чтобы начать размышлять на ранее не подвергавшуюся сомнению тему.
В консультативном диалоге парадоксальные вопросы не редкость. Часто в беседе возникает момент, когда у клиента есть очевидный, с его точки зрения, ответ, отнюдь не способствующий переосмыслению или конструктивному решению ситуации. Задача консультанта — поставить этот тупиковый по сути своей ответ под сомнение, задав парадоксальный вопрос. Конечно же, этот вопрос является парадоксальным лишь на первый взгляд, найти ответ на него нетрудно, достаточно начать сомневаться в том, что с позиции обыденного здравого смысла кажется очевидным [6].
Техника уточняющих и углубляющих формулировок позволяет постепенно переводить рассказ клиента с уровня более поверхностных к более глубоким переживаниям. Важно, что осторожное, пошаговое использование подобных комментариев позволяет, не вступая в конфронтацию с клиентом и не провоцируя сопротивление, более точно охарактеризовать его состояние и переживания, расширить область осознаваемого и понимаемого им и, таким образом, подготовить почву для осуществления коррекционного воздействия [6].
Уточняя и переформулируя, психолог ни в коем случае не должен выходить за пределы очевидного для клиента, каждый шаг должен логично следовать из предыдущего. Цель уточнений обычно состоит в более полном, более многогранном охвате происходящего с человеком и связывание получаемых фактов с его отношениями с окружающими. Таким образом, в определенном смысле психолог как бы “заманивает” собеседника в «глубину его собственных переживаний», помогает заглянуть в еще неизведанные уголки собственных эмоций, подготавливая его к принятию интерпретации.
Сложности во взамоотношениях родителей со своими взрослыми (старше 15-16 лет) детьми – одна из наиболее частых проблем, с которыми приходится сталкиваться в консультативной работе [1, 3, 8]. Обычно с такими жалобами приходят матери, но бывает, что и оба родителя или даже один отец. При этом обычно факт своего обращения за помощью они хотят сохранить в тайне от детей.
Ю.Е. Алешина условно делит жалобы родителей на детей на четыре не являющиеся взаимоисключающими группы [1]:
1. Отсутствие контакта с детьми: непонимание того, как они живут, чем интересуются, невозможность поговорить с ними по душам, ощущение своей родительской ненужности, чуждости ребенку т.д.
2. Неуважительное, резкое отношение детей к родителям, постоянные ссоры и конфликты с ними по пустякам.
3. Тревога за детей, вызванная тем, что они живут не так, как должны были бы, с точки зрения родителей. Часто при этом родители воспринимают своих детей как несчастных, неудачливых, запутавшихся, одиноких и т.д., что и служит поводом для обращения в консультацию.
4. Проблемы, связанные с нестандартным, отклоняющимся поведением детей.
Первая задача консультанта — разобраться в сути проблемы, понять, насколько претензии и оценки родителя соответствуют действительности, поставить свой диагноз проблемы. Наиболее очевидный путь для этого — сбор конкретных фактов. Для того чтобы получить информацию о конкретных ситуациях, консультанту приходится специально задавать вопросы о том, как именно разворачивается взаимодействие ребенка с родителем, что они говорят друг другу, почему и как вспыхивают ссоры, что именно служит основанием для беспокойства и подозрений. Важными моментами в постановке точного психологического диагноза, позволяющего выдвигать и формулировать дальнейшие гипотезы, являются:
а) выяснение того, насколько серьезна причина беспокойства родителя по поводу ребенка;
б) понимание того, какова действительно позиция родителя по отношению к ребенку, что лежит в основе прихода в консультацию — собственные проблемы или беспокойство за сына (дочь), стремление помочь ему (ей) или желание обрести помощь и поддержку для себя и избавиться от собственных страхов, переживаний вины, ненужности и т.д.
Нередко встречаются ситуации, когда верно и то и другое, тем более, что неблагополучие, неуверенность в себе, неадекватность позиции самого родителя — это всегда основания для того, чтобы у ребенка в жизни также были трудности и проблемы. Но поскольку реальным клиентом, обратившимся за консультацией, все же является родитель, основное внимание консультанта всегда должно быть направлено на то, чтобы помочь ему разобраться в собственных страхах и проблемах, понять, насколько уместны и целесообразны переживания за ребенка. Возможная неадекватность клиента, его некритичное отношение к собственному поведению требует от психолога особой осторожности во время беседы. Обратная связь, оценка поведения человека может быть дана только после того, как накоплено достаточное количество фактов, подтверждающих такую интерпретацию. Часто уже в ходе беседы консультант может ясно указать клиенту на связь между высказываниями родителя и реакцией ребенка. Это можно сделать в ситуациях, когда из рассказа клиента следует, что вслед за предъявлением в той или иной форме родительских требований явно следует агрессивная или обесценивающая отца (мать) реакция со стороны сына (дочери) [8]. Еще один не менее важный источник информации — оценка родителя со стороны ребенка, данная самим родителем. Еще один источник информации, использование которого может в значительной мере помочь вскрытию лежащих в основе гиперопеки механизмов — анализ того, почему родитель обратился за психологической помощью именно сейчас, почему проблемы отношений стали особенно острыми, что изменилось в отношениях с ребенком, в ситуации или в самом родителе в последнее время таким образом. Бывает, что за обострением отношений стоит просто естественный процесс взросления ребенка и уход его из-под родительского контроля, но чаще всего этому способствует резкое изменение ситуации либо в жизни ребенка, либо в жизни родителя.
Даже если консультация прошла очень успешно, внешнее изменение поведения родителя вряд ли произойдет мгновенно. Но если бы изменение и произошло, оно, скорее всего, не было бы замечено и оценено ребенком — слишком большое значение в отношениях близких людей играют привычки и стереотипы, не позволяющие достаточно чутко улавливать происходящее в другом [8]. А ведь основной запрос родителя при обсуждаемом варианте обращения состоит именно в налаживании отношений с ребенком! Перспектива же откладывания его решения на далекое будущее, когда сын (дочь) заметит и оценит происшедшие с клиентом изменения, вряд ли может послужить достаточным стимулом на этом благом пути. Подкрепление, хотя бы в виде минимальных позитивных сдвигов, должно произойти достаточно быстро, и это можно постараться организовать в ходе беседы. Что же может послужить началом стратегических изменений в отношениях ребенка и родителя, как могут выглядеть здесь тактические шаги? Остановимся на описании нескольких возможных тактик [1].
«Акции доверия» уместны тогда, когда в отношениях ребенка и родителя есть некоторое несогласие (барьер), служащее поводом для многочисленных ссор и конфликтов и при этом достаточно четко и однозначно очерченное. Например, мать требует от сына, чтобы он не бросал институт, или запрещает дочери дружить с людьми, которые ей нравятся, но родителям кажутся ненадежными и подозрительными. Тогда акция доверия со стороны родителей будет состоять в «публичном» снятии (капитуляции) долгое время выдвигавшегося требования или запрета, например: «Я подумала и решила, что бросать или не бросать учебу — это в конце концов твое личное дело, ты же взрослый человек, вполне можешь сам за себя решить. Больше ни слова тебе об этом не скажу». Важно, чтобы это выглядело не как подачка со стороны родителя или демонстрация по принципу «Делай как знаешь!», а именно как проявление доверия, как свидетельство иного, более зрелого и уважительного отношения к личности ребенка. Конечно, акция доверия будет таковой только в том случае, если, заявив о чем-то, родитель никогда больше не отступится от своего решения, но это должно быть понятно и самому клиенту.
Тактика «Разговор о собственных чувствах и переживаниях» является несколько более сложной задачей, хотя бы потому, что, прежде чем родитель начнет выражать свои чувства ребенку, он должен сам постараться в них разобраться. Для этого консультантом должна быть проведена специальная работа, направленная на выявление того, что скрывается за родительской гиперопекой. Консультанту достаточно удовлетвориться первым ответом, который для большинства клиентов однозначен: «Я за него боюсь». Важным поведенческим изменением является переориентация родителя с постоянного контроля на проявление собственных чувств и переживаний, связанных с ребенком, неадекватным выражением которых, в каком-то смысле, является гиперопека. Клиентам бывает трудно просто завершить фразу «Я чувствую, что…» [1, 9]. Выражение собственных чувств бывает очень эффективно для разрешения ситуации, ведь порой именно потому, что собственные чувства этими людьми редко проговариваются перед кем-либо или анализируются, чувства и переживания других остаются для них также непонятными или толкуются достаточно примитивно: «Он поступает мне назло», «Она ничего не понимает». Но как только клиент сумеет раскрыть другому — в данном случае собственному взрослому ребенку — свои чувства, ему, возможно, приоткроются и переживания ребенка; и, разобравшись в них, родитель, возможно, перестанет ощущать потребность контролировать или тревожиться по любому поводу. В ходе беседы с клиентом уместно не просто обсудить проблему чувств, но и рассказать о том, почему так необходимо делиться ими с окружающими, дать почувствовать, что значит выражать их.
Техника «организация доверительного разговора» имеет своей целью показать сыну или дочери клиента, что отношение к нему (к ней) изменилось, постараться выйти на уровень более глубокого, чем раньше, контакта и взаимодействия, рассказав о себе, о своих чувствах и переживаниях, в основе которых лежит родительское беспокойство, тревога и любовь к ребенку. Такой разговор, в котором оба — и родитель, и ребенок — имеют возможность приоткрыть душу, избавиться от накопившихся обид и претензий, может оказаться настоящей вехой в их взаимоотношениях.
Рассмотрим вопрос этики завершения консультирования и предложения услуг других специалистов на основании Этических стандартов Американской ассоциации консультирования [5].
Действует принцип недопустимости отказа от клиентов во время консультирования. Консультанты не имеют права пренебрегать клиентами. Когда это необходимо, консультанты содействуют достижению приемлемых соглашений для продолжения обслуживания (во время временных перерывов например, во время каникул) и связанного с ними завершения отношений.
Психологи прилагают необходимые усилия, чтобы предусмотреть меры на тот случай, если психологические услуги прерываются по таким причинам, как болезнь психолога, профессиональная непригодность, переезд психолога или клиента, а также финансовые ограничения. При вступлении в служебные или договорные отношения консультанты предусматривают планомерное и адекватное распределение ответственности за заботу о пациенте или клиенте на случай прекращения служебных или договорных отношений, уделяя первостепенное внимание благополучию пациента или клиента.
Если консультанты определяют, что они не в состоянии оказать профессиональную помощь клиентам, они не начинают или немедленно прекращают отношения консультирования. Консультанты осведомлены о возможностях направления к другим специалистам и предлагают клиентам подходящие альтернативы. Если клиенты отклоняют предложенное направление, консультанты должны прекратить отношения.
Завершение отношений консультирования осуществляется при достижении согласия с клиентом, в следующих случаях: 1) когда становится очевидно, что клиент уже не получает пользы от консультирования; 2) когда услуги уже не требуются; 3) когда консультирование уже более не отвечает потребностям и интересам клиентов; 4) когда клиенты не вносят установленную плату; 5) или когда ограничения, накладываемые агентством или учреждением, препятствуют дальнейшему предоставлению услуг консультирования [5].
В тех случаях, когда это необходимо, консультанты должны помогать в достижении соответствующих договоренностей для продолжения работы с клиентами после завершения отношений консультирования.
- Алешина, Ю.Е Индивидуальное и семейное психологическое консультирование [Текст] / Е. Ю. Алешина. – М., 1999. — 208 с.
- Глэддинг, С. Психологическое консультирование [Текст] / С. Глэддинг. – СПб., 2002. – 736 с.
- Дейноу, Ш. Как пережить опасный возраст Ваших детей? [Текст] / Ш.Дейноу. – М., 1995. – 379 с.
- Квинн, В. Прикладная психология [Текст] / В. Квинн. — СПб., 2000. — 560 с.
- Коттлер, Дж. Психотерапевтическое консультирование [Текст] / Дж. Коттлер, Р. Браун. - СПб., 2007. - 477 с.
6) Меновщиков, В.Ю. Введение в психологическое консультирование [Текст] / М.Ю. Меновщиков. – М., 2000. — 109 с.
- Нельсон-Джоунс, Р. Теория и практика консультирования [Текст] / Р. Нельсон-Джоунс. – СПб., 2000. – 464 с.
- Практическая психология образования [Текст] : Учебник для студ. высш. и сред. спец. учеб. заведений / Под ред. И. В. Дубровина. - М., 2000. - 526 с.
- Сахакиан, У.С. Техники консультирования и психотерапии. [Текст] / E.С. Сахакиан. – М., 2000. – 624 с.
- Хьелл, Л. Теории личности (основные положения, исследования и применение) [Текст] / Л. Хьелл, Д. Зиглер. – СПб., 1998 – 608 с.
|
