Введение

Мировая литература знает замечательные примеры обращения писателей к эпохе гражданской войны. Не собираясь тревожить великие тени Данте, Шекспира и Мильтона, вспомним знаменитый роман американки Маргарет Митчелл "Унесенные ветром" о войне Севера и Юга или великолепную книгу "Леопард", написанную итальянским князем Томази ди Лампедузой о семье его сицилийских предков во времена революции Гарибальди. Всегда в таких книгах есть историческая ностальгия, элегическое воспоминание о невозвратном великом прошлом, былой высочайшей культуре, об ушедших людях, которые "богатыри — не вы". Неизбежно критическое сопоставление прошлого с настоящим, всегда для последнего не выгодное. Но иначе настоящее не понять.

Из трезвого сравнения неизбежно извлекается исторический урок, становится ясно значение великого переворота в судьбах страны, ее народа и культуры, принявшего традиционную форму междоусобных битв и кровавого повседневного насилия, уничтожения целых классов и сословий. Выявляется и крепнет в испытаниях человек. Приоткрывается грядущее, тоже далекое от светлой идиллии.

Интерес к судьбам интеллигенции не случаен. Судьба великой русской  культуры беспокоила большинство российских писателей, хранительницей которой становится интеллигенция в эпоху перелома.

I. Интеллигенция 20-х годов в произведениях русских писателей

Судьба русской интеллигенции прошла лейтмотивом в творчестве большинства писателей начала века. Судьба той немногочисленной прослойки населения, которая и формирует нравственность и духовность страны,  является отражением судьбы народа, истории страны. Здесь и глубокий драматизм, связанный с формированием нового мировоззрения, и трагедия потерянного человека и сложный нравственный выбор между "добром и злом".

Судьба русской интеллигенции в изменяющейся политической обстановке стала для М. Булгакова определяющей. 

Суждение о "лучшем слое" на первый взгляд высокомерно, однако само слово "слой" свидетельствует, что речь здесь идет именно о малой части народа, на создание и воспитание которой этот самый народ, нищий и вечно угнетаемый, потратил столько веков, сил, средств и жизней. А сам Булгаков на допросе в ОГПУ сказал: "Я остро интересуюсь бытом интеллигенции русской, люблю ее, считаю хотя и слабым, но очень важным слоем в стране. Судьбы ее мне близки, переживания дороги". Но в своем романе, из-за которого и попал на допрос, взглянул на этот слабый, одержимый хронической кружковой истерией и политической куриной слепотой "слой" трезво, как правдивый художник школы Толстого.